— Она действительно так сказала? — задумчиво переспросил Пуаро и, как бы между прочим, поинтересовался, когда именно мисс Сейнсбери Сил изрекла столь необычную мысль.
— Да месяца три назад.
Выйдя от миссис Адамс, Пуаро углубился в раздумья.
Итак, Мабелль Сейнсбери Сил.
Славная женщина, искренняя и сердечная, заслуживает всяческого уважения. Тем не менее мистер Барнс считает, что именно такие вот добродетельные дамы нередко становятся преступницами.
Она возвращалась из Индии тем же пароходом, что и мистер Эмбериотис. Есть основания предполагать, что он приглашал ее на ленч в «Савой».
Она ни с того ни с сего обратилась к Алистеру Бланту и стала уверять его, что хорошо знала его жену.
Она дважды посещала дом, где потом была найдена мертвая женщина, одетая в ее платье, в сундуке лежала даже ее сумочка… чтобы легче было установить личность убитой… Вот это уже был явный перебор!
И еще мисс Сейнсбери Сил сразу после визита полиции неожиданно покинула «Гленгаури-Корт-отель».
Укладываются ли все эти факты в разработанную им версию? Да, укладываются, сказал себе Пуаро.
Увлеченный своими мыслями Пуаро вдруг обнаружил, что уже подошел к Риджентс-парку. Он решил еще немного прогуляться, прежде чем сесть в такси. Наученный опытом, он мог совершенно, точно рассчитать момент, когда его шикарные лакированные башмаки начнут натирать ноги.
Стоял чудесный летний день. Пуаро со снисходительной улыбкой посматривал на нянек, любезничающих со своими обожателями. Пока девицы строили глазки и хихикали, их розовощекие питомцы вовсю наслаждались свободой.
Собаки лаяли и то и дело затевали друг с другом веселую возню.
Мальчишки пускали кораблики.
Чуть ли не под каждым деревом сидели влюбленные, тесно прижавшись друг к другу.
— Ах! Jeunesse, jeunesse[80],— вздохнул растроганный Пуаро.
Они выглядели восхитительно, эти лондонские девчонки. С каким шиком носили они свои дешевенькие платьица! Вот только все они, к сожалению, худенькие. Где пышные формы, где чувственные линии, которые в былые времена радовали глаз поклонника женской красоты?
Он, Эркюль Пуаро, помнит таких женщин… В особенности, одну… прелестное создание… райская птица… Венера…
Разве среди этих миловидных девчушек найдется хоть одна, которая выдержала бы сравнение с Верой Розаковой? Настоящая русская аристократка, — аристократка до мозга костей! — и просто гениальная мошенница… Создает же природа такие шедевры!
Вздохнув, Пуаро обуздал свое разыгравшееся воображение и вернулся к действительности.
Оказывается, не только няньки и служанки любезничали со своими поклонниками под деревьями Риджентс-парка.
Вон там, под липой, какое дивное создание, явно творение рук Скьяпарелли[81], и с ней юноша. Они разговаривают, склонившись голова к голове. Он ее пылко в чем-то убеждает.
Нельзя слишком быстро сдаваться! Пуаро от всей души надеялся, что девушка это понимает. Столь приятную игру надо вести как можно дольше…
Пуаро с умилением любовался прелестной сценкой, и вдруг понял, что эти молодые люди ему очень даже знакомы…
Стало быть, Джейн Оливера пришла сюда повидаться со своим американским революционером…
Внезапно лицо у Пуаро стало печальным и одновременно — решительным.
После минутного колебания он пересек лужайку и приблизился к влюбленным.
— Bonjour, mademoiselle![82] — сказал он, сняв шляпу и картинно ею взмахнув.
Пуаро заметил, что Джейн Оливера не слишком огорчилась, увидев его.
Чего отнюдь нельзя было сказать о Говарде Рейксе.
— Опять это вы! — с досадой вскричал он.
— Добрый день, мосье Пуаро, — улыбнулась Джейн. — Как неожиданно вы всегда появляетесь!
— Точно черт из табакерки, — буркнул Рейке, злобно глядя на сыщика.
— Не помешаю? — деликатно поинтересовался Пуаро.
— Нисколько, — приветливо сказала Джейн.
Говард Рейке промолчал.