— Ну-ну… Тут есть над чем подумать.
— Да… вот только этот проклятый мальчишка. У меня такое чувство, что он хотел перетащить труп. Он, конечно, все отрицает, но, видимо, просто с испуга. Вообще он из породы юных остолопов, которые вечно лезут, куда их не просят, ну а когда влипнут в историю и нужно отвечать, им хочешь не хочешь приходится выкручиваться и врать.
Пуаро внимательно оглядывал комнату: раковина в углу, за дверью, по другую сторону высокий шкаф с картотекой; зубоврачебное кресло и столик с приборами у окна. Он перевел взгляд на камин и на то место, где лежало тело. И вдруг заметил, что рядом с камином имеется еще одна дверь.
Джепп проследил за взглядом Пуаро.
— Там небольшой кабинет.
Он распахнул дверь.
Действительно, маленькая комнатка с конторкой, столом и несколькими стульями. На столе спиртовка, чайник, чайные чашки. Другой двери в комнате не было.
— Здесь работала секретарь мистера Морлея, — пояснил Джепп. — Мисс Невилл. Сегодня она, кажется, отсутствует.
Пуаро, посмотрев на него, сказал:
— Да, помнится, мистер Морлей говорил мне. Может ли это служить аргументом для другой версии?
— Думаете, ее услали специально?
Джепп помолчал.
— Если это не самоубийство, значит, его прикончили. Но почему? Эта версия столь же малоубедительна, как и самоубийство. Похоже, этот доктор был на редкость безобидный малый. Кому понадобилось его убивать?
— А кто мог бы убить его? — решил уточнить Пуаро.
— Кто мог? Да кто угодно. Например, его собственная сестра. Спустилась из их квартиры, зашла в кабинет и выстрелила; или любой из слуг. Его коллегу Райли тоже нельзя исключать. Как и этого мальчугана Альфреда. Наконец, в него мог пальнуть и кто-то из пациентов. — Инспектор помолчал. — Тот же Эмбериотис — ему проще всех было это сделать.
Пуаро кивнул.
— Но в таком случае нам надо выяснить, зачем ему понадобилось это делать.
— Вот именно. Та же проблема, что и с версией о самоубийстве. Какова причина?! Эмбериотис живет в «Савое», стало быть, он весьма состоятелен. Зачем было этому греку убивать безобидного дантиста?
— Вечный камень преткновения — мотив! — Пуаро пожал плечами и добавил: — Такое впечатление, что судьба довольно бездарно распорядилась на этот раз — по ошибке не того обрекла на смерть. Загадочный грек, могущественный банкир, известный детектив — было бы куда логичней, если бы жертвой оказался кто-то из них. Ибо таинственные иностранцы бывают замешаны в шпионаже, смерть могущественных банкиров приносит кому-то огромные барыши, известные детективы опасны для преступников.
— Один только старина Морлей ни для кого не представлял никакой опасности, — мрачно заключил Джепп.
— Не знаю, не знаю…
Джепп живо обернулся к Пуаро.
— У вас что-то имеется?
— Да так, в сущности, ничего особенного.
Пуаро рассказал о том, как Морлей мимоходом упомянул, что всегда запоминает лица и что теперь как раз старается вспомнить, где прежде видел одного из своих пациентов.
Джепп с сомнением посмотрел на Пуаро.
— Что же, вполне возможно. Хотя и несколько притянуто за уши. Но не исключено, что кто-то действительно опасался, что доктор его узнает. Кстати, не показался ли вам подозрительным кто-нибудь из пациентов?
— В приемной я обратил внимание на одного молодого человека, по виду — типичный убийца.
— Как?! — потрясенно воскликнул Джепп.
Но Пуаро лишь лукаво улыбнулся.
— Mon cher[19], ведь это было, когда я ждал своей очереди. Я нервничал, все меня раздражало, enfin[20], я был сам не свой. Все мне казалось ужасно зловещим — приемная, пациенты, даже ковер на лестнице. А на самом деле, я думаю, у этого бедняги просто нестерпимо болел зуб. Вот и все!
— Может, и так, — сказал Джепп. — Однако на всякий случай проверим, кто он, этот ваш потенциальный убийца. Убийство ли, самоубийство — все равно надо проверить каждого. Думаю, в первую очередь следует еще раз поговорить с мисс Морлей. Мы с ней уже перекинулись парой слов. То, что произошло — безусловно, страшный для нее удар, но она не из тех, кто позволяет себе терять самообладание.
Джорджина Морлей, высокая, сурового вида дама, выслушала их и обстоятельно ответила на все вопросы.
— Немыслимо, совершенно немыслимо, — говорила она, подчеркивая каждое слово, — чтобы мой брат покончил с собой!
— Но в противном случае… Вы понимаете, мадемуазель? — проговорил Пуаро.