Начались следствие и судебный процесс по делу Леви Леви, которые длились неимоверно долго – почти четыре года. Адвокаты Шмуэль Тамир и Арье Маринский поистине блестяще отстаивали интересы своего подзащитного. Они обращали внимание судей на то, что у ШАБАКа практически не было никаких доказательств шпионской деятельности Леви, кроме показаний Эфраима Либермана.
– Но кто сказал, что этому человеку можно доверять?! – вопрошал судей Маринский. -
И как могли поляки выпустить в Израиль координатора отдела своей разведки, зная, что он может провалить их лучшего, как вы сами говорите, шпиона?!
Неожиданные доказательства шпионской деятельности Леви появились у ШАБАКа только в 1960 году, когда из Польши во Францию сбежал полковник польской разведки Владислав Мороз. В числе прочих переданных им сведений была и информация об успешной деятельности в Израиле Леви Леви. Французские контрразведчики немедленно поделились этой информацией со своими коллегами из «Моссада» и даже устроили одному из руководителей организации встречу с Морозом.
Во время встречи Мороз подтвердил факт сотрудничества Леви с польской ГБ, даже написал подробную записку о том, какую именно информацию передал Леви полякам (а значит, и русским). Но при этом он категорически отказался дать какие-то показания в суде и попросил не предавать его записку огласке. В «Моссаде» не скрывали своего разочарования: без готовности Мороза стать свидетелем на процессе против Леви его показания казались бессмысленными, а Леви Леви в ходе следствия так и не сказал ни слова.
Но спустя месяц Владислав Мороз был сбит на парижской улице «случайно» вылетевшей из-за угла машиной, и как французы, так и израильтяне поняли, что у них нет больше никаких моральных обязательств перед покойным полковником. Получив известие о гибели Мороза, глава ШАБАКа Амос Манор пригласил на «дружескую беседу» адвоката Арье Маринского.
– Когда-то, Арье, – сказал он, – ты требовал от меня доказательств вины Леви Леви. Вот, прочти этот документ. Это – показания польского полковника, перебежавшего во Францию и убитого за эту измену своими бывшими коллегами…
Маринский взял в руки бумаги, прочел их один раз, затем второй, а потом, не говоря ни слова, положил их на стол Манора и молча вышел из его кабинета.
Сев в машину, он дрожащими руками закурил сигарету, затем включил зажигание и погнал автомобиль через дождь, нарушая все правила дорожного движения, по скользкой дороге в Рамле. Явившись в расположенную в этом городе тюрьму, Маринский потребовал немедленно, невзирая на поздний час, предоставить ему встречу с его клиентом Леви Леви.
– Ты видел, как я воевал за тебя, Леви? – спросил он его.
– Да, конечно, – ответил тот. – И я тебе очень за это признателен.
– И все это время, Леви, ты лгал мне…
Леви взглянул в глаза Маринского, в которых плясал бешеный огонь ненависти, и спокойно заметил на идише:
– Не бесись, Ареле… Да, я тебе лгал. Но ради тебя я готов рассказать им всю правду.
В три часа ночи Маринский позвонил домой Манору.
– Можете прислать следователя в тюрьму, – сообщил он. – Леви Леви готов давать показания…В итоге Леви Леви был приговорен судом к семи годам тюремного заключения и в 1965 году, отбыв две трети данного срока, вышел на свободу. Вскоре после этого он развелся с женой и уехал в Австралию, где его никто не знал. Там, за океаном, он тихо дожил до самой своей смерти в середине 80-х годов.
Моральная травма, нанесенная Леви Леви ШАБАКу, была настолько велика, что последствия ее ощущались еще очень долго, и сотрудники этой спецслужбы до сих пор очень не любят вспоминать эту историю.
В середине 90-х годов, когда запрет на публикацию всех подробностей этого дела был снят, один из самых блестящих адвокатов Израиля Арье Маринский уселся за написание мемуаров. Дойдя до главы, посвященной делу Леви Леви, он долго сидел, сцепив пальцы, и наконец отстучал на свой любимой пишущей машинке первую фразу:
«Малка Леви была красивой женщиной…»
1960.
Ошибка профессора Ситы
Профессора Курта Ситу с полным правом можно назвать самым образованным и самым интеллигентным шпионом, который когда-либо действовал на территории Израиля. Однако Курт Сита был не только рафинированным интеллигентом, но и пижоном и бабником, питавшим слабость к хорошеньким девушкам, элегантной одежде и комфортной жизни. Среди его особых пристрастий следует назвать галстук-бабочку, элегантный, пригнанный по фигуре серый костюм, дорогие машины и хорошие сигареты. Стоит заметить, что, по меньшей мере, Сита заслужил все эти блага, так как на его долю выпала совсем непростая судьба…
Профессор хайфского Техниона[25] и один из основателей кафедры физики этого всемирно известного вуза, Курт Сита не был евреем, он происходил из судетских немцев и родился в семье директора одной из немецких школ в Судетах. Свое образование Курт Сита продолжил в знаменитом Немецком университете Праги и с первых лет учебы стал одним из лучших студентов, а затем и подающим большие надежды аспирантом его физического факультета. Профессора прочили молодому ученому поистине мировую известность и не очень сильно ошиблись в этих прогнозах: и сегодня имя Курта Ситы упоминается в некоторых учебниках по ядерной физике и астрофизике.
В 1938 году 28-летний преподаватель Курт Сита женился на первокурснице Пражского университета Аде Леви. Жизнь открывала перед молодой парой блестящие перспективы: учитывая выдающиеся научные способности Ситы, правительство Чехословакии приняло решение направить его на стажировку в Англию, в знаменитую Кавендишскую лабораторию, выделив при этом вполне приличную стипендию.
Но претворению этого решения в жизнь помешало позорное Мюнхенское соглашение.
Сразу после прихода к власти над Чехословакией нацистов Курт Сита был уволен из университета как представитель арийской расы, вступивший в преступный брак с еврейкой и не пожелавший его расторгнуть. Нацисты потом еще долго пытались убедить строптивого молодого физика оставить позорящую его жену и посвятить свой талант ученого великой расе, к которой он принадлежал по крови, но каждый раз Сита выставлял очередного такого собеседника за дверь. Так продолжалось до тех пор, пока в их квартирку не постучали люди в форме СС, после чего Курт Сита оказался в Бухенвальде, в то время как его жена Ада попала в Освенцим.
На протяжении всей своей предыдущей жизни профессор Курт Сита был весьма далек от политики, и уж тем более ему, либералу и энциклопедически образованному человеку, претили идеи коммунистов. Но в Бухенвальде Сита стал активным членом лагерного подполья, основу которого составляли именно коммунисты, пленные офицеры Советской Армии. И их влияние, подкрепленное несомненным обаянием их личностей, оказалось решающим для изменения мировоззрения будущего господина профессора. Из лагеря Курт Сита вышел яростным ненавистником нацистов и одновременно убежденным сторонником идей Маркса-Ленина-Сталина.
Вернувшись в 1945 году в Прагу, он не только занимается преподавательской деятельностью в университете, но и активно способствует выявлению и наказанию тех, кто хоть каким-то образом сотрудничал с нацистским режимом. И, согласитесь, у него было на то моральное право. Наконец, в 1948 году, когда коммунисты окончательно утверждались у власти в Чехословакии, товарищи по партии спросили у Курта Ситы, что бы он хотел получить в качестве награды за ту огромную работу, которая была им проделана для полного освобождения родины от нацистской чумы. И Курт Сита выразил скромное желание, чтобы государство выделило ему стипендию и послало стажироваться в Эдинбургский университет, куда он вскоре и уехал вместе со своей Адой и родившимся у них сыном.
Правда, перед отъездом его вызвали в Главное управление разведки Чехословакии.
– Вы отправляетесь на Запад, в самое логово врага, господин Сита, – сказал беседовавший с ним сотрудник Управления. – Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь, если она нам понадобится?
25
Технион – Израильский технологический институт. Расположен в Хайфе. Самый знаменитый и самый престижный вуз Израиля.