Общий смысл упреков, предъявляемых Тациту сторонниками критического направления, сводится к следующему. Во-первых, Тацит пользовался своими источниками (сочинениями Клувия Руфа, Плиния Старшего, Фабия Рустика и др.), не проверяя их данных по документам, причём собственные политические взгляды заставляли автора "Анналов" опираться на наиболее враждебную принцепсам, в том числе и Тиберию, традицию. Производя соответствующий отбор материала, Тацит, с заслуживающей лучшего применения последовательностью, трактовал все добытые таким образом факты в невыгодную для Цезарей сторону. Во-вторых, некоторые психологические особенности, присущие римскому историку, привели к тому, что Тацит воспринял и отразил в своих сочинениях не столько саму историческую реальность, сколько собственное крайне субъективное впечатление от неё. И, наконец, в-третьих, будучи ритором, смолоду приученным становиться на защиту любой позиции и сходу сочинять соответствующие речи, Тацит стремился создать эффектный литературный образ и, ради этого, расставлял акценты так, чтобы преувеличить, или наоборот, затемнить подлинное значение приводимых фактов.[88]
Критическое отношение к произведениям Тацита как к историческому источнику сохраняет сильные позиции в трудах современных западных исследователей.[89] Однако против такого взгляда можно привести целый ряд возражений, главные из которых суммированы ниже.
Опора преимущественно на литературную традицию и малое внимание к документам — общая черта творческого метода античных историков, и Тацит, в сравнении со своими коллегами, если и выделяется, то в лучшую сторону.[90] Он располагал большим количеством достоверной информации о событиях описываемой эпохи,[91] в его руках были разнообразные источники, в том числе и документального характера, которые он сравнивал и сопоставлял.[92] В ряде случаев автор сам называет их: так, например, в "Анналах" упоминаются acta diurnia (Tac. Ann., III, 3; XII, 24; XII, 31; XVI, 22), acta patrum (ibidem, V, 4; XV, 74), commentarii senatus (ibidem, VI, 47), edicta principum (ibidem, I, 7–8; III, 6; IV, 67; V, 5), senatus consulta (ibidem, I, 7; II, 32, 85; III, 51, 57, 63; IV, 45, 63; VI, 6, 12), различного рода письма (ibidem, I, 7, 25, 48; II, 65, 78–79; III, 16; V, 2). Проведённый современными исследователями анализ речей, которые историк вкладывает в уста главных действующих лиц его произведения, римских императоров, включая сюда и Тиберия, показывает, что Тацит верно передаёт не только общий смысл сказанного, но, по-видимому, и некоторые характерные особенности речи своих героев.[93] Данное обстоятельство позволяет предположить, что Тацит, вероятно, имел возможность ознакомиться с фрагментами и переложениями этих речей, которые могли сохраниться в официальных документах и надписях, в частной переписке и т. д. Не исключено также, что в руки историка могли каким-то образом попасть конспекты выступлений принцепсов в сенате: из Светония (Aug., 84) нам известно, что Август, например, имел обыкновение всё произносить по написанному и делал наброски того, что он намеревался сказать в курии или даже в важном частном разговоре.
Другой значительный корпус источников, которым Тацит также активно пользовался, составляла богатая мемуарная литература времени Юлиев-Клавдиев.[94] Мемуары оставили после себя многие видные деятели описанной Тацитом эпохи, в том числе императоры Тиберий и Клавдий (Suet. Tib., 61; Claud., 41), полководцы Лентул Гетулик и Домиций Корбулон (Tac. Ann., XV, 16; Suet. Calig., 8), Агриппина Младшая (Tac. Ann., IV, 53). В распоряжении историка были произведения, вышедшие из под пера оппозиционных принципату авторов: риторов (Тита Лабиена, Кассия Севера и проч.); драматических поэтов, чьи трагедии изобиловали намёками на современные политические события;[95] историков, таких как Кремуций Корд или Луций Аррунтий. Труды многих из них были официально осуждены и подвергнуты публичному сожжению, но, несмотря на это, тайно читались и переписывались (Suet. Cal., 15). К этой же категории источников относятся биографии выдающихся представителей "стоической оппозиции", Тразеи Пета и Гельвидия Приска (Plin. Epist., VI, 19, 5–6). В целом, у нас есть все основания полагать, что главные исторические сочинения Корнелия Тацита, "История" и "Анналы", опираются на весьма солидную источниковедческую базу, создающую адекватное представление об описываемой эпохе.
88
Sivers G. R. Tacitus und Tiberius // Sivers G. R. Studien zur Geschichte der romischen Kaiser. Berlin, 1870. S. 103–104;
Marsh F. B. The Reign of Tiberius. Oxford, 1931. P. 1–15;
Tompson A. A History of historical writing. Vol. II. New York, 1942. P. 84–87;
Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. Baton Rouge, 1942. P. 1–12;
Walker B. The Annals of Tacitus. A Study in the writing of history. Manchester, 1952. P. 1–8, 82, 195f;
Fritz K. von. Tacitus, Agricola, Domitian and the problem of the Principate // ClPh. Vol. LII, 1957. P. 73–97;
Rogers R. S. A Group of Domitian's treason trials. P. 19–31.
89
Seager R. Tiberius. London, 1972;
Levick B. Tiberius the politician. London, 1976;
Грант М. Двенадцать Цезарей. М., 1998. С. 16–17;
Grant M. Greek and Roman historians: information and misinformation. London, New York, 1995. P. 41, 43, 50, 62, 83f, 103f.
90
Гревс И. М. Тацит. М.-Л., 1946. С. 176–178, 184;
Syme R. Tacitus. Vol. II. Oxford, 1958. P. 546.
92
Елагина А. А. Тацит и его историческая концепция. Автореф. дисс… кан-та ист. наук. Казань, 1984.
93
Mendell. Cl. W. Tacitus. The Man and his work. London, New Haven, 1957. P. 212f;
Syme R. Tacitus. Vol. I. P. 317–320, 428f;
Miller N. P.
1) Dramatic speech in Tacitus // AJPh. Vol. LXXXV, 1964. P. 279–296;
2) Tiberius speaks. An Examination of the utterances ascribed to him in the "Annals" of Tacitus // AJPh. Vol. LXXXIX, 1968. P. 1–19.