Он принял присягу у консулов Секста Помпея и Секста Аппулея, префекта по снабжению продовольствием Гая Турания и начальника преторианцев Сея Страбона, дал пароль воинам личной охраны и окружил себя вооруженной стражей. Контроль над ситуацией в столице оказался в его руках. Сенаторы, войска и народ присягнули Тиберию; в провинции к легионам были отправлены послания, составленные так, словно он уже был принцепсом, а на остров Планазию — приказ ликвидировать Агриппу Постума (Tac. Ann., I, 6–7; Suet. Tib., 21–24; Dio, LVII, 2).
В научной литературе оживлённо дискутируется вопрос о том, кто отдал этот приказ, Тиберий или Ливия, а также — были ли их действия заранее согласованы с Августом?[276]
Состояние наших источников не позволяет однозначно ответить на первый из поставленных вопросов: распоряжение лишить жизни пасынка Августа могло исходить как от Тиберия, так и от вдовствующей императрицы. Получив донесение о том, что приказание выполнено, Тиберий заявил, что не отдавал такого приказа и вообще ничего не знал, и даже сделал вид, что собирается доложить обо всём сенату (Tac. Ann., I, 6, Suet. Tib., 22). Доклад сенату, однако, так и не был представлен, и римляне узнали об убийстве внука Августа лишь из просочившихся с Палатина слухов. Тиберий и Ливия постарались создать в обществе впечатление, что Агриппа был убит во исполнение предсмертной воли его приёмного отца, хотя прямого приказа с его стороны, скорее всего, не было. Тем не менее, Август не мог не понимать, какому риску подвергнется жизнь Агриппы, когда власть перейдёт к Тиберию. Если бы старый император твердо решил сохранить своему внуку жизнь, заранее смирившись с возможными внутриполитическими осложнениями и, может быть, даже с новой гражданской войной, он должен был постараться принять какие-то меры, чтобы его обезопасить.[277]
Ничего подобного, однако, не было сделано, и Агриппа оказался в полной власти своих недругов. Непосредственным организатором его устранения Тиберий и Ливия избрали Саллюстия Криспа, который собственноручно передал приставленному к Агриппе центуриону письменный приказ, а после убийства подсказал, как представить случившиеся в нужном свете (Tac. Ann., I, 6, Suet. Tib., 22).
Всё происходившее на заседании сената 17 сентября 14 г., которое, с юридической точки зрения, и сделало Тиберия принцепсом[278] (хотя реальные рычаги власти к тому времени уже находились в его руках) в общих чертах соответствовало схеме, обрисованной нами выше. Постановщиком его, конечно же, был сам Тиберий, от начала и до конца направлявший ход собрания и своей показной нерешительностью и отказами побуждавший сенаторов к уговорам (Tac. Ann., I, 8, 11–14).[279] Впрочем, не обошлось и без осложнений: сцена с отказами от власти слишком затянулась, так что некоторые из числа более нетерпеливых стали кричать, что Тиберию надлежит или сейчас же принять принципат или уйти (Suet. Tib., 24). Однако большая часть сенаторов привыкла видеть в принцепсе гаранта общественного спокойствия и страшилась возможных в период междуцарствия смут. Стремясь скорее обрести нового господина, сенаторы, после долгих уговоров, "заставили" Тиберия принять принципат.
Тацит и Светоний единодушно оценивают поведение Тиберия как комедию, объясняя его присущим императору лицемерием (Tac. Ann., I, 11) или неуверенностью в своих силах и страхом (Suet. Tib., 25). Историки XX века приводят другие мотивы: стремление следовать примеру Августа, при котором в сенате происходили точно такие же сцены; попытку, окончившуюся, впрочем, неудачей, снискать популярность в верхах римского общества; заботу о сохранении конституционной формы режима, и, наконец, искреннее желание сочетать принципат с идеей сенатского правления, привлечь сенаторов к сотрудничеству.[280] Учитывая неоформленность принципата как института, иная форма принятия власти была попросту невозможной: все полномочия должны были добровольно вручить Тиберию сенаторы, причем представлялось желательным даже некоторое сопротивление с его стороны. Тиберий в этом отношении несколько переиграл, чем и объясняется негативная оценка традиции.[281]
"Сдавшись" на уговоры сенаторов, Тиберий принял все полномочия своего предшественника, но не на какой-либо определенный срок, а до тех пор, пока сенаторам не будет угодно отправить его на покой (Suet. Tib., 24). Впрочем, особого значения это не имело, так как уже при Августе императорская власть стала фактически пожизненной, и можно говорить лишь о закреплении свершившегося факта. Важнее был сам переход власти к Тиберию, первый при новом режиме, особенно для генезиса принципа наследственности, но образ действий этого императора привел к тому, что в вопросах престолонаследия закрепилась известная двойственность, характерная для всей системы принципата.
276
Об этом см.: Allen W. The death of Agrippa Postumus // TAPhA. Vol. LXXVII, 1947. P. 131–139;
Detweiler R. Historical perspective on the death of Agrippa Postumus // CJ. LXV, 1970. P. 289–295;
Levick B. 1) Abdication on Agrippa Postumus // Historia. XXI, 1972. P. 674–697;
Tiberius the politician. London, 1976. P. 64–67.
278
Некоторые исследователи полагают, что заседаний было два.
См.: Premerstein A. von. Vom Werden und Wesen… S. 58;
Klingner F. Tacitus uber Augustus und Tiberius. Munchen, 1953. S. 33;
Timpe D. Untersuchungen zur Kontinuitat… S. 41.
279
Впрочем, по мнению некоторых учёных, поведение Тиберия во время заседания 17 сентября 14 г. свидетельствует о том, что преемник Августа всерьёз задумывался над тем, чтобы передать власть сенату, но отбросил эту мысль, осознав всю утопичность подобного проекта.
См.: Holleman A. W. J. Tacitus — Tiberius — Respublica // Hermeneus. Bd. XXXVIII, 1966. S. 98-107.
280
Нетушил И. В. Очерк римских государственных древностей. Т. II. С. 28–29;
Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. Baton Rouge, 1942. P. 26–35;
Millar F. The Roman empire… P. 21–22, 26–27;
Levick B. Tiberius the politician. P. 68–80.