Ссылкой на волю Августа обосновывались некоторые правительственные мероприятия, в частности, перенос магистратских выборов из комиций в сенат, — важное конституционное преобразование, осуществленное в 14 г. (Vell., II, 124). Окончательное утверждение одобренных Тиберием и сенаторами кандидатов голосами центурий и триб свелось, по-видимому, к простой формальности.[286] Реформа явилась логическим завершением политической деградации народного собрания, признаки которого обозначились уже в последний век республики. Римские граждане, потерявшие свое исконное право, даже не жаловались на это; зато они вознегодовали, когда Тиберий убрал с площади перед термами Агриппы приглянувшуюся ему статую (Tac. Ann., I, 15; Plin. Major. Nat. Histor., XXXIV, 62).[287]
Решающее значение для характеристики режима Тиберия в первые годы его принципата имеют отношения императора с сенатом. Созданный по преданию ещё самим Ромулом сенат был старейшим римским государственным учреждением и как бы олицетворял собой вечный и нерушимый Рим (Tac. Ann., I, 84). Сенат играл видную роль в законодательстве, сенаторами высоких рангов (бывшие преторы, бывшие консулы) были наместники провинций и командиры провинциальных армий, наконец, сенату принадлежала высшая юрисдикция по делам о вымогательстве (crimen repetundarum) и государственной измене (laesa majestas).[288]
Отношения принцепса с сенатом в это время часто характеризуют как отношения сотрудничества.[289] Тиберий долго был на вторых ролях и, оказавшись на вершине власти, поначалу испытывал неуверенность, и, по-видимому, очень нуждался в поддержке сената. Отсюда стремление наладить с этим высшим правительственным учреждением эффективный диалог.
Круг вопросов, обсуждаемых сенаторами был очень широк: сбор налогов и податей, поступление доходов от государственных имуществ и монополий, внешняя политика (Suet. Tib., 30).[290] Даже в военной сфере, составлявшей исключительную прерогативу императора,[291] Тиберий в тот период предпочитал выступать совместно с сенатом. Без консультаций с сенаторами принцепс не решал ни одного даже самого маловажного дела (Dio, LVII, 7). Соблюдал он и принятый в отношениях с сенатом и магистратами декорум: входил в курию без охраны, вставал при консулах и т. д. Такую же слишком нарочитую умеренность Тиберий проявлял во всем, что касалось внешнего блеска его высокого положения (Suet. Tib., 26; Dio, LVII, 8–9, 11–12).
Таким образом, Тиберий в первые годы своего правления старался сохранять сложившийся при Августе стиль взаимоотношений принцепса с сенатом, компетенция которого была даже расширена. Проявлял он и внешнее уважение к традициям республики и её должностным лицам, отказываясь, пожалуй, чересчур демонстративно, от некоторых одиозно-монархических атрибутов своей власти (обращение "domine", титул императора в его монархическом значении, присяга in acta Caesaris и т. д.). Не отметить данное обстоятельство не смогли даже Тацит и Светоний, несмотря на своё, в общем-то, отрицательное отношение к Тиберию (Tac. Ann., IV, 6; Suet. Tib., 26).
Однако значение этих фактов не стоит преувеличивать. Тиберий имел дело не с полновластным правительством республики, а с имперским сенатом, члены которого привыкли повиноваться принцепсу и подчас равнодушно относились к государственным делам. Уже при Августе политическая пассивность, тяга к покою, уходу в частную жизнь начинают вытеснять прежде характерные для римских аристократов деятельную энергию и стремление активно участвовать в общественной жизни.[292] Кроме того, многие представители сенаторского сословия зависели от принцепса в финансовом отношении,[293] и все без исключения — по службе: значительная часть карьеры сенатора проходила в армии и императорских провинциях.[294]
Один эпизод, имевший место вскоре после вступления Тиберия на престол, прекрасно иллюстрирует показной характер умеренности принцепса и его истинные отношения с сенатом. Во время прений в курии Тиберий попросил прощения у своего оппонента, если, возражая против его предложения, он позволил себе слишком резкие высказывания: ""Ignoscas," inquit, "rogo, si quid aduersus te liberius sicut senator dixero."" (Suet. Tib., 29). Между тем, его оппонентом был не кто иной, как сенатор Квинт Гатерий (ibidem), чуть ли не накануне валявшийся у императора в ногах и едва не заколотый при этом германскими телохранителями принцепса (Tac. Ann., I, 13). Интересно, какие чувства испытывал в этот момент Гатерий, и что должны были думать при виде подобной "предупредительности" Тиберия другие сенаторы, тем более что подобные сцены, надо полагать, были далеко не редки?
286
Современные исследователи согласны в том, что народное собрание при Тиберии не было полностью отстранено от выборов должностных лиц, хотя его значение сильно упало.
См.: Shotter D. C. A. Election under Tiberius // CIQ. New Ser. Vol. XVI, 1966. P. 321–332;
Millar F. Imperator in the Roman world. New-York, 1977. P. 302–305.
287
Это был Апоксиомен работы греческого скульптора Лисиппа. Народное недовольство, вызванное присвоением этой статуи, было столь велико, что Тиберий, который по выражению Плиния, в то время ещё держал себя в руках, вынужден был вернуть статую на прежнее место (Plin. Major. Nat. Histor., XXXIV, 62).
291
Когда сын Тиберия Друз, посланный императором для переговоров с восставшими солдатами паннонских легионов, предложил воинам передать список их требований сенату, это вызвало бурю возмущения среди мятежников. Речь, вложенная Тацитом в уста одного из главарей бунта, некоего центуриона Климента, показывает, сколь болезненно воспринимался профессиональными военными даже намёк на вмешательство сената, и вообще гражданских лиц, в вопросы армейской жизни: "
292
Syme R. The Roman revolution. P. 490–508;
Гримм Э. Д. Исследования по истории развития… Т. I. С. 177;
Машкин Н. А. Принципат Августа. С. 401.
293
О финансовой поддержке императорами представителей сенаторского сословия см.: Портнягина И. П. Сенат и сенаторское сословие в эпоху раннего принципата. Дисс… кан-та ист. наук. Л., 1983. С. 40–47.