Друз проявил себя искусным дипломатом и сумел направить внутригерманский конфликт в выгодное для Рима русло. Не без подстрекательства со стороны римлян в 18 г. в царстве Маробода произошел переворот, возглавленный Катуальдой. Царю ничего не оставалось делать, как отдаться в руки своих прежних врагов: 18 лет он прожил в Италии в Равенне на положении почетного пленника. В случае каких-либо волнений среди свебов Тиберий предполагал вернуть ему власть уже в качестве римского ставленника, но надобности в нём так и не возникло, и он умер вдали от родины (ibidem, II, 63). Маркоманская угроза владениям Рима была, таким образом, ликвидирована.
Последний удар племенному союзу свебов нанесли гермундуры под предводительством Вибилия. Из остатков ещё недавно могущественного варварского королевства было создано буферное вассальное царство во главе с Ваннием из племени квадов. За свои дипломатические успехи Друз получил триумф (Vell., II, 129; Tac. Ann., II, 62–64).
После бегства Маробода единственной силой в Германии, с которой римлянам приходилось считаться, остались херуски Арминия, но тут соплеменники обвинили германского вождя в стремлении стать царём. Борьба между сторонниками и противниками Арминия шла с переменным успехом, пока в 19 г. среди его приближенных не возник заговор, жертвой которого и пал освободитель Германии (Tac. Ann., II, 88).
Таким образом, раздоры между германскими племенами и усилия римской дипломатии ликвидировали варварскую опасность, призрак которой казалось навис над империей после поражения Вара.[513] Закрепление рейнской и дунайской границ, достигнутое к тому же без пролития римской крови, было важной внешнеполитической победой Тиберия и Друза.
Тацит был несправедлив к преемнику Августа, когда в IV книге своих "Анналов" сетовал на отсутствие в его правление подвигов, достойных величия римского народа (ibidem, IV, 32). Мишурному блеску славы завоевателя Тиберий предпочёл прочный мир и надёжно охраняемые границы, что свидетельствует о государственной мудрости принцепса.
Разногласия между Тиберием и Германиком, каждый из которых олицетворял определённую внешнеполитическую линию, связанную с предшествующей традицией и имеющую известные исторические перспективы, проявились вновь при выборе подходов к решению другой острой проблемы в отношениях между Римской империей и внешним миром — армянского вопроса. Армения, расположенная на границе владений двух сверхдержав древности Рима и Парфии, была очагом периодически возникающей напряжённости у восточных рубежей римского мира.
Стремление контролировать Армению было присуще как римской, так и парфянской политике, и объясняется не только стратегическим значением этой страны, но, по-видимому, также её материальными ресурсами. Кроме того, через Армению проходили важные торговые пути, соединявшие средиземноморский мир со странами Центральной и Восточной Азии.[514]
С парфянами римляне столкнулись в самом начале I в. до н. э. В 92 г. до н. э. пропретор Киликии Луций Корнелий Сулла провел первые в истории двух народов римско-парфянские переговоры, и этот год можно признать за дату установления дипломатических отношений между Римской республикой и царством Аршакидов (Plut. Sulla, 5).[515] После того как в 64 г. до н. э. Сирия была превращена в римскую провинцию, у Рима и Парфии появилась общая граница по реке Евфрат (Vell., I, 37; Flor, II, 5; App. Hist. XIII, 106; Plut. Pomp., 33).
Военные столкновения 53, 41–38 и 36 гг. до н. э. продемонстрировали равенство сил римской и парфянской империй. Август должен был отказаться от попыток решить парфянскую проблему силой оружия: в своей восточной политике он активно использовал внутреннюю непрочность державы парфян, где происходили почти непрерывные династические смуты. Августу, в частности, удалось посадить на парфянский престол воспитанного в Риме Вонона, но около 10 г. он был свергнут с престола Артабаном II. Армяне, в тот момент оставшиеся без правителя, приняли на царство бежавшего к ним Вонона, но угроза со стороны Артабана заставила его укрыться в римских владениях, где его содержали с царской роскошью, но под стражей (Joseph. AJ., XVIII, 2, 4; Tac. Ann., II, 4).
Армянский престол, яблоко раздора между Римом и Парфией, таким образом, вновь оказался вакантным. В 17 г. Тиберий обратил в провинцию Каппадокийское царство, и в то же самое время скончались цари Комагены и Киликии Антиох и Филопатор, а население их царств выразило желание перейти под прямое управление римлян. Тогда же провинции Сирия и Иудея обратились к императору с просьбой о снижении налогов (Joseph. AJ., XVIII, 2, 5; Tac. Ann., II, 42; Dio, LVII, 17).
513
О том, сколь серьёзно в Риме воспринимали германскую угрозу, свидетельствует, например, тот факт, что после злополучного поражения 9. г. римляне так никогда и не решились восстановить в своей армии номера легионов XVII, XVIII, XIX. Они навсегда сделались для них несчастливыми. — Моммзен Т. История Рима. Т. V. С. 45.
515
Целью парфянского посольства к Сулле было — подогреть конфликт между Римской республикой и царём Армении Тиграном. Последний к тому времени усилился настолько, что стал представлять угрозу для экспансии парфян в западном направлении. Однако поведение Суллы, презрительно третировавшего послов варварского царя, сделало переговоры безрезультатными. См.: Бокщанин А. Г. Парфия и Рим. Т. II. С. 27–28.