В 16 г. всадник Саллюстий Крисп захватил раба убитого на Планазии Агриппы Постума. Этот раб по имени Климент пытался освободить своего господина, но опоздал. Тогда он, пользуясь внешним сходством с внуком Августа, стал выдавать себя за него и собрал уже немалый отряд, когда в его окружение проникли подосланные Саллюстием Криспом люди. По приказу Тиберия Климент был тайно умерщвлен в подземелье Палатинского дворца (Tac. Ann., II, 39–40; Suet. Tib., 25).
Нам неизвестно точно из кого состоял отряд самозванца, но предположение, что в нем преобладали деклассированные элементы и беглые рабы, весьма вероятно.[527] Слухи о том, что ему оказывали поддержку какие-то придворные, а также всадники и сенаторы, — только слухи и ничего больше.[528] Тиберий оставил их совершенно без внимания.
Что касается Саллюстия Криспа, то внучатый племянник знаменитого историка, сыгравший важную роль в момент перехода власти к Тиберию и устранивший самозванца-Агриппу, в дальнейшем держался в стороне от общественной жизни и, по-видимому, сознательно предпочитал оставаться частным человеком, обладая в то же время значительным неформальным влиянием. Вплоть до самой своей смерти в 20 г. (Tac. Ann., III, 30) он, благодаря дружбе с императором и близости ко двору, считался одним из самых могущественных людей Рима, и, как показала история Агриппы Постума, был готов при случае выполнить такие поручения принцепса, которые было невозможно доверить официальному лицу. Последнее обстоятельство проливает свет на ту важную роль, которую в период раннего принципата играли императорские amici — доверенные друзья главы государсва, формально не имевшие никакого официального статуса.[529]
В 24 г. некто Тит Куртизий, бывший воин преторианской когорты, попытался поднять восстание среди сельских рабов в окрестностях Брундизия, но дальше тайных сходок дело не пошло. Квестор Кутий Луп рассеял заговорщиков, а трибун Стай захватил и доставил в Рим зачинщика восстания (Tac. Ann., IV, 27).
Против шаек, промышлявших разбоем на дорогах Италии, в рядах которых было немало беглых рабов, Тиберий, как о том свидетельствуют Светоний и Веллей Патеркул, принимал своевременные и эффективные меры (Vell., II, 126; Suet. Tib., 36).
Среди рабов и вольноотпущенников было немало адептов греческих и восточных культов. Тиберий, проводивший жесткую политику в отношении неримских религиозных течений,[530] в 19 г. выслал в Сардинию для борьбы с разбойниками 4000 молодых вольноотпущенников, приверженцев египетских и иудейских священнодействий, полагая, что если они погибнут там, большой беды не будет. Пытавшиеся уклониться от военной службы были по приказу императора подвергнуты казни, а тем, кто по возрасту был к ней непригоден, было предписано покинуть Италию (Joseph. AJ., XVIII, 3, 5; Tac. Ann., II, 85; Suet. Tib., 36).
В целом, хотя сконцентрированные в Италии рабы представляли довольно опасную "горючую массу", серьезной угрозы с их стороны в правление Тиберия не возникало.
Провинциальная политика Тиберия отражала новые черты в отношениях Рима и провинций, появившиеся в эпоху империи. Ее главные принципы оставались неизменными на протяжении всего правления Тиберия. В течение своего более чем двадцатилетнего принципата Тиберий уделял много внимания управлению империей, и то, что нам известно о результатах этой деятельности, позволяет говорить о нем как о выдающемся государственном муже.
Тиберий был последовательным сторонником оборонительного внешнеполитического курса. Впрочем, в тех случаях, когда приращение владений Рима могло быть достигнуто без больших затрат и приносило ощутимые выгоды, принцепс не отказывался и от аннексий.
Еще одной существенной особенностью политики Тиберия была преемственность по отношению к курсу Августа, проявившаяся в этих (провинциальной и внешней) областях особенно ярко. И если различие между Августом и его наследником лучше всего иллюстрируют их отношения с римской аристократией,[531] то управление империей при них может служить примером стабильности и преемственности.[532]
Заключение
В настоящей диссертации мы попытались рассмотреть процесс эволюции системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.) с позиции доверия к дошедшей до нас античной традиции, в первую очередь — к той информации, которую мы получаем из посвящённых преемнику Августа книг "Анналов" Корнелия Тацита. Важно отметить при этом, что декларируемый нами принцип доверия распространяется не только на сообщаемые Тацитом фактические данные, но, прежде всего, на его суждения и оценки, за которыми, как нам представляется, стоит огромный фактический материал, собранный и проанализированный римским историком.
528
Сравните: Там же, С. 87–88. Предположение А. Г. Бокщанина, что Климент Агриппа был выдвиженцем сенатской оппозиции и каким-то образом связан с Либоном Друзом, ничем, кроме разве что близости этих событий по времени (самозванец Агриппа был взят в том же году, когда состоялся процесс над Друзом) не подтверждается.
529
Портнягина И. П. Друзья принцепса: общественный статус и отношение к власти // Античное общество-3. Тезисы докладов научной конференции. СПб., 1999. С. 45–47.
530
Он, в частности, изгнал из Рима магов и астрологов в 16 г., а в 22 г. значительно сократил старинное право убежища в греческих храмах (Tac. Ann., III, 60–63; Suet. Tib., 37).