И. ответил, что он знаком с неудачами Твардовского, читал статью Лифшица, которая написана хлестко и остро. Шаламов перебил: «Это неважно, что не печатают хороших стихов. Их будут печатать и петь. Все, что написано кровью сердца, зазвучит. Есенин уже зазвучал, а в дальнейшем зазвучит еще больше. Начинает звучать большой поэт Блок, которого раньше крестили интеллигентом, символистом и декадентом. Теперь уже не говорят, что это певец «Прекрасной дамы», а что Блок большой талантливый поэт русского народа. Зазвучит М. Цветаева. Об Ахматовой я не говорю, потому что она уже стара. Жданов[7] в своем выступлении обрушился на ее старые стихи. Но ведь она же очень давно их писала. Ведь находятся же люди, которые не могут простить Пастернаку стихотворения о Керенском,[8] написанное сорок лет назад. Вот оно, это коротенькое стихотворение». И Шаламов продекламировал стихотворение, которое восхваляет Керенского. Прочитав это стихотворение, Шаламов воскликнул: «Что же, собственно, здесь опасного?».
Затем Шаламов заговорил о К. Симонове. Симонова он не любит и говорит о нем так: «Симонова к поэзии нельзя допускать на орудийный выстрел».
Затем Шаламов сделал такое обобщение: «Возьмите 20-е годы. Какой расцвет был литературы. Все, что есть у нас лучшего, написано в эти годы. А сейчас ничего нет. Это подтвердил и Сурков на XX съезде. Он привел имена и названия 20-х годов. А сегодня пока обещания».
И. спросил: «Чем это объясняется?».
Шаламов ответил: «Объяснение этого явления известно. На одном совещании писателей один литератор сказал: «Жизнь была хорошая, а поэтому и произведения были хорошие». Сейчас мы переживаем колеблющееся, неустойчивое время. Неизвестно, что писать и как писать. Поэтому люди не пишут. Те, что пишут — это чепуха. Те, которые пишут от души, не публикуют своих произведений, но их знают в рукописях».
Посмеялся Шаламов над юбилеем Достоевского. Он назвал этот юбилей вынужденным. Объяснил он так: «Достоевский — гениальнейший писатель — находился в забвении. Весь мир его читал, а у нас его не читали. И вот у нас вынуждены были организовать юбилей, потому что читатель не мог относиться равнодушно к такому таланту. Любопытно, что в юбилейные дни «Литературная газета» поместила статью «Неизвестный Достоевский».[9] Оказывается Достоевский еще не издан полностью. Как это можно!».
И. спросил Шаламова, что ему известно о судьбе Н. Клюева (учитель Есенина). Шаламов ответил: «Если он не умер в тюрьме, то его расстреляли».[10]
Шаламов не одобряет выступления Шолохова на съезде партии.[11] Не согласен он и с Гиндиным.[12] По мнению Шаламова, такой крупный писатель, как Шолохов, не должен был размениваться на мелочи, а должен был говорить о проблемах творчества, о сущности творческого процесса. Не согласен он с Шолоховым, когда тот призывал быть в гуще народа и собирать материал. Шаламов говорит, что классики не собирали материал, а писали правдиво и хорошо. Л. Толстой прежде писал в голове главы о тюрьме к роману «Воскресение», а в тюрьму поехал, чтобы познакомиться с некоторыми подробностями и не сделать ошибку. Недовольство высказывал Шаламов в адрес Ермилова, который выступал со статьями о Гоголе и Достоевском. «Пусть бы он выступал, как профессор, — говорит Шаламов, — это ничего. Мало ли профессоров. Но этот профессор работает при ЦК партии по вопросам литературы, задает тон, а он приводит к тому, что у нас хороших произведений, написанных кровью, не печатают»…
Простились Шаламов с И. тепло, по-дружески.
Ст. оперуп. УКГБ при СМ СССР
по Калининской области
ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 59–63. Машинописная копия.
Донесение № 2
11 апреля 1956 г.
…при знакомстве с Шаламовым В.Т. последний произвел впечатление человека грамотного и культурного, хорошо знающего современную и классическую литературу. Ориентируется в литературных течениях: реализм, символизм, декаданс, имажинизм и др.
Явления литературы объясняет с позиций сугубо субъективных. Ценность художественного произведения он рассматривает не с позиций ленинской теории отражения реальной действительности, а с позиций так называемой теории откровенности. Эти попытки были раскритикованы и отброшены.
Тот, кто в художественной литературе отражает реальную действительность с ее тенденцией поступательного движения к коммунизму, тот отражает правду жизни; тот, кто следует только теории «откровенности», — может отразить откровенно «правду» лишь своей души.
Шаламов считает несущественным, куда зовет произведение, на что оно мобилизует читателя. Главное, по его суждениям, состоит в том, чтобы оно было написано кровью сердца, т. е. откровенно.
Шаламов по первому впечатлению человек общительный. Из разговоров чувствуется, что у него есть в Москве приятели, которые его информируют о явлениях в литературной жизни помимо официальных источников.
Шаламов обладает пытливым умом. К установившимся и очевидно бесспорным оценкам в литературе относится весьма критически. При первой встрече он прямо сказал, что Горького не любит, Ермилова не терпит, хотя последний считается лучшим теоретиком и критиком-марксистом. Находит, стараясь, оправдание политически неправильным стихам Пастернака, пророчит звучание стихам М. Цветаевой (Цветаева — поэтесса лирического круга. Причем круг этот ограничен — кроватью, церковью, богом без особых примет и возлюбленным «лебедем-молоденьким». Никаких общественных вопросов в стихах Цветаева не поднимает. Критики ее относят к писателям личной лирики, причем очень бедной).
Ст. оперуп. УКГБ при СМ СССР
по Калининской области
ЦА ФСБ РФ. Архивное дело ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 65–66. Машинописная копия.
Донесение № 3
21 июня 1956 г.
19 июня 1956 года в 13 ч. 30 минут И. зашел в столовую пообедать. Выбив чек, он подошел к столу, и его один из сидящих назвал по фамилии. Это был Варлам Тихонович Шаламов, приехавший в командировку…
…Шаламов беседовал с И. и на литературные темы, и на политические, и на семейно-бытовые. Шаламов весьма словоохотлив, любит поговорить, но не с каждым.
7
Жданов Андрей Александрович (1896–1948) — политический деятель. Имеется в виду Постановление ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года «О журналах «Звезда» и «Ленинград», которое было отменено в 1988 году как ошибочное. Сразу после его опубликования А.А. Жданов выступил с одноименным докладом на собраниях партийного актива и писателей Ленинграда. См. А.А. Жданов (из доклада о журналах «Звезда» и «Ленинград») («Культура и жизнь», 1946, 20 августа; «Правда», 1946, 21 августа).
8
Имеется в виду стихотворение «Весенний дождь» («Усмехнулся черемухе, всхлипнул, смочил…»), впервые опубликованное в московском журнале «Путь освобождения» (1917, № 4) и вошедшее в книгу Пастернака «Сестра моя — жизнь»). В стихотворении описывается концерт-митинг 26 мая 1917 г. на Театральной площади в Москве по случаю приезда А.Ф. Керенского (тогда — военного министра Временного правительства) и его выступления в Большом театре.
9
Речь идет о редакционной статье «Неизданный Достоевский» («Литературная газета», 1956, 7 февраля) о возможном составе посвященного Достоевскому тома «Литературного наследства», который вышел лишь в 1971 г. (т. 83).
10
Клюев Николай Алексеевич (1887–1937) — русский поэт, оказал известное влияние на раннее творчество Есенина. Арестован и выслан из Москвы в Нарым в марте 1934 г., расстрелян в Томске в октябре 1937-го. Материалы архивно-следственных дел см.: Пичурин Л.Ф. Последние дни Николая Клюева. Томск, 1995.
11
Шолохов Михаил Александрович (1905–1994) — русский советский писатель. Выступление Шолохова М.А. на XX съезде партии (см. XX съезд КПСС /стенографический отчет/, том № 1, лл. 580–590, государственное издательство «Политическая литература», М., 1956 г.).