Он занимает предпоследнее место в беговых состязаниях, ловит только один мяч, а все его подачи не попадают в цель. Когда тренировка заканчивается, отцу больно смотреть на сына: он понимает, что тот чувствует себя униженным. «Знаешь, – говорит он мальчику, – я думаю, ты здорово подготовился. Хотя все пасы были мимо, у тебя сильная подача. Над точностью броска всегда можно поработать. Это не так сложно. Я считаю, ты можешь собой гордиться. Уверен, в следующем году ты попадешь в команду. Просто на этот раз тебе не повезло».
«Ну о чем ты, пап? Я отстойно играл. Не попал в команду в этом году, не попаду и в следующем. Даже пробовать не буду. Давай признаем, что я тюфяк».
Отец продолжает гнуть свою линию: «Ну, так нельзя. Ты не должен так думать. Говорю же, ты неплохо справился. Поверь мне, ты ничуть не хуже других. Не унывай! Скажи себе, что ты молодец и что в следующий раз у тебя получится еще лучше».
«Ладно, ты прав. Я молодец. А теперь, может, мы пойдем отсюда?»
Намерения у отца Рэнди самые лучшие. Он увидел, что сыну плохо, и захотел сразу улучшить ему настроение. Как и многие родители, он решил повысить самооценку Рэнди банальными фразами, характерными для позитивного мышления. Он считал, что слова ободрения успокоят душевную боль и придадут уверенности. Но его подход привел к обратному эффекту. Рэнди не доверчивый простачок, с которым сработает грубая лесть, прикрывающая горькую правду. Отцовские слова только еще больше расстроили его и подорвали доверие к отцу.
Краткая история понятия «самооценка»
Одна из причин, по которой отец Рэнди потерпел неудачу, кроется в последствиях кампании за повышение самооценки и ее пагубном влиянии на воспитание детей. Происхождением понятия самооценки мы обязаны отцу современной психологии Уильяму Джеймсу. Более 100 лет назад он вывел ее формулу[9]:
По мнению Джеймса, наша самооценка находится в прямой зависимости от достижений: чем их больше и чем меньше ожиданий, тем она выше. Мы будем чувствовать себя лучше, если нам будет сопутствовать успех или если будем скромны в своих желаниях.
Джеймс соединил два уровня психологической функции. Во-первых, самооценка – это чувство: ее определяют разочарование, уверенность в себе, удовлетворение и т. п. А во-вторых, данное чувство прочно связано с тем, насколько успешно мы взаимодействуем с окружающим миром. Противоречие между этими двумя аспектами – хорошим настроением и успешностью – стало теоретической основой движения за повышение самооценки. «Хорошее настроение» и «успех» указывают на то, что с самооценкой все в порядке, и, что еще важнее, на неправильность и неэффективность попыток напрямую улучшить самооценку ребенка, как это сделал отец Рэнди.
Из-за войн и экономической депрессии о понятии самооценки позабыли почти на 75 лет. На фоне столь масштабных мировых проблем, порождающих страдания, в американской психологии господствовали теории, что люди зависимы от сил, им неподконтрольных.
В 1960-х гг. в социальных науках произошли радикальные изменения. Стало принято считать, что в основе человеческих поступков лежит выбор индивида, а идею зависимости от внешних сил признали устаревшей. Неслучайно эти изменения произошли именно тогда, когда Америка вступила в эпоху благосостояния. Выбор и контроль, личные предпочтения, решения и воля – вот отличительные черты новых психологических теорий. Основным объяснением поступков человека стала саморегуляция, способность управлять собственными мыслями и поведением, а не внешние силы[10].
Настало время вновь обратиться к понятию «самооценка». В 1967 г. молодой и энергичный профессор психологии из Калифорнийского университета в Дэвисе Стэнли Куперсмит предположил, что ключевое значение в воспитании имеет самооценка[11]. Сперва он решил ее измерить, для этого разработал тест, который выявлял эмоциональную составляющую, и назвал эту концепцию «ценностное личное суждение». «Я часто мечтаю быть кем-то другим», «Я вполне счастлив», «Трудно быть собой» и «Я невысокого мнения о себе» – вот несколько примеров из его широко используемого теста.
Затем он проанализировал методы воспитания детей с высокой самооценкой и пришел к поразительному и, как ни странно, старомодному заключению: чем четче родители устанавливали правила и ограничения, тем выше была самооценка их ребенка. А чем больше ему давали свободы, тем самооценка была ниже. Выводы Куперсмита о связи дисциплины и самооценки вскоре позабыли, но современная культура подхватила идею самооценки как цели воспитания.
10
Во введении ко второму изданию «Беспомощности» (Helplessness) я кратко излагаю четыре пересекающихся направления. 1). В 1959 г. Ноам Хомский раскритиковал основополагающую книгу Б. Ф. Скиннера «Вербальное поведение» (Verbal Behavior). Хомский утверждал, что язык в частности и человеческие поступки в целом не являются результатом закрепления прошлых вербальных привычек посредством поощрения. Суть языка, по его словам, заключается в том, что он воспроизводит предложения, никогда ранее не произносившиеся и не звучавшие (например, «У тебя на коленях фиолетовое чудовище гила»), но которые тем не менее могут быть сразу поняты. 2). Жан Пиаже, великий швейцарский исследователь детского развития, убедил большую часть мира в том, что развивающийся ум ребенка можно изучать научными методами. 3). К 1967 г. область когнитивной психологии, возглавляемая Ульриком Найссером и Джорджем Миллером, привлекла молодых экспериментальных психологов, бежавших от догм бихевиоризма. 4). Поведенческие психологи обнаружили, что необходимо выйти за рамки концепций стимулов и потребностей для объяснения поведения животных и людей. При объяснении сложного поведения они стали ссылаться на когниции – мысли человека. Наша работа над беспомощностью продолжила развивать это направление в психологии.