Это импонировало мыслям Свена. Книга очень сильно повлияла на него. Продолжая читать, он чувствовал, как что-то начинается. Где-то внутри, как готовящееся прорасти семечко, как будущая мать ещё до визита к врачу чувствует, что беременна. Свен волновался и стал плохо спать, клюя носом на лекциях. Что-то должно было случиться.
Свен чувствовал, что одержим Идеей.
Тем временем наступила свежая, пахучая весна, задорной капелью застучавшая по массивным ступеням общежития, и Джибс, которому назначили дату гонок[24], сделал сокурсникам передышку, часами пропадая в спортзале лодочного клуба университета, готовясь к ежегодной престижнейшей дуэли по академической гребле между Оксфордом и Кембриджем, которая должна была пройти в последнюю субботу марта.
В ночь накануне гонок Свен, измотанный эссе для профессора Бигсби, не дочитав главу, где рассказывалось, что морлоки, в представлении Путешественника во Времени, оказывались потомками рабочих, всю свою жизнь обитающих в Подземном мире и обслуживающих машины и механизмы, заснул, наконец-то начиная осознавать, что его растрепанная, наполненная бегством и лишениями жизнь постепенно входит в спокойное русло и налаживается, обретая некую целостность.
Но он не знал, что главное событие, которое навсегда изменит не только его жизнь, но и судьбы сотен миллионов людей, ещё впереди.
Семечко дало первый росток.
Именно в ту самую ночь Свену Нордлихту приснилась Машина.
Глава пятая
– Сдвинули с берега мы корабли на священное море, разом могучими вёслами вспенили тёмные воды![25] – торжественно декламировал Альберт ранним утром, отдёргивая шторы, и в их комнату брызнули мягкие лучи первого весеннего солнца. – С погодой, смотрю, фартит, а? Вот он, дружище, день великой битвы! Ха! Интересно, что сейчас творится в лагере Кемджи.
В день гонок невзрачные набережные Темзы по обе стороны на всем протяжении дистанции от моста Путни до Мортлейка вверх по течению были заполнены зрителями, насколько хватало глаз.
– Наши, наши идут! – взволнованно потыкал локтем Свена стоящий рядом Альберт. – Смотри! Вон Стивенсон! Эгей, Джибс!
Свен вздрогнул от неожиданности, когда сосед, прислонив два пальца ко рту, пронзительно засвистел.
Команда Кембриджа предстала на старте в голубых костюмах, Оксфорда – в тёмно-синих. Появление Джибса было встречено задорными окриками и подбадриваниями своих сверстников.
– Ну что, зададим им сегодня, – окликнул Джибса рулевой, пока тот садился в восьмёрку[26], после того как была разыграна жеребьёвка в их пользу[27].
– Попробуем, – пробурчал тот, устраиваясь на банке[28]. Сейчас Джибс был как никогда сосредоточен и собран: ведь ему предстояло проплыть четыре мили триста семьдесят четыре ярда[29].
– Ты уж постарайся, Джибс, мы все на тебя рассчитываем!
Проверив каблук, лучший гребец колледжа делал разминку мышц спины, по-прежнему оставаясь хмурым и словно не видя ничего вокруг. За двадцать минут он должен был сделать почти шестьсот гребков, но Джибс постоянно старался превзойти себя, поставив новый личный рекорд. Сегодня был его день, и уровень концентрации и внутреннего напряжения достиг в нём наивысшей точки.
Старт гонки дался за час до того, как уровень воды в Темзе установился наиболее высоким – ни проливной дождь, ни порывистый ветер, ни резкое повышение уровня воды в реке были не в силах остановить участников, для которых чем было сложнее, тем интереснее. Как, собственно, и многочисленных зрителей: на берегах Темзы в день гонки собралось до четверти миллиона человек. В этом крылась сама суть британского духа.
Гребцы заработали веслами, и восьмёрки полетели вперёд. В отличие от классических спортивных регат, где каждая лодка двигалась по специально отведенной дорожке, обозначенной буйками, на Темзе ничего подобного не было, и каждый экипаж был вправе использовать всю ширину реки.
27
Перед стартом проводится жеребьёвка, определяющая, кому с какой стороны стартовать, и это обстоятельство имеет важнейшее значение: одна лодка получит возможность войти в первый поворот по внутреннему радиусу, другой же придется двигаться по более протяженному маршруту.
28
Подвижное сиденье из пластика или древесины, имеет четыре колеса, движется по полозкам (рельсам).