Давно…
… Пришедшие на запад солнца видевшие свет вечерний поем Отца и сына и Святаго Духа…
С высокого постава перед иконостасом на меня смотрит Чудотворец и Угодник Божий, но не сокрушитель Ария, властный и грозный епископ Ликийских Мир, а Святитель Никола, что в метельные ночи заблудившихся странников на дорогу выводит, что не дает лиху-полымю по крышам избяным скакать в суховейную пору, что сермяжную Русь от напасти блюдет… Наш… Милостивый. Он![28]
Представим читателю имя того человека, кто управлял хором, так поразившим Бориса Ширяева. С 1932 г. должность регента хора храма св. Антония в Риме занимал Александр Федорович Буткевич, бывший до революции регентом Владимирского собора в Киеве, многолетний заслуженный профессор церковного пения в Папском Восточном институте. Участвовал в архиерейских и соборных богослужениях в русском синодальном и других обрядах[29]. В довоенной Италии были выпущены грампластинки с записью хора под его управлением, например, к 1938 г. относится запись «Херувимской».
Еще читаем свидетельство тех лет: «Один итальянец, житель Рима, по профессии кондитер, побывав в русской церкви святого Антония на богослужении, был так тронут пением хора, что принес в подарок певчим целую груду пирожных»[30]. После А. Будкевича хором руководил, упоминавшийся выше Д. Грибановский, а вслед за ним австрийский монах Людвиг Пихлер (1915–2017), полюбивший русское церковное пение, ему принадлежит следующая характеристика: «Все эти прекрасные мелодии требуют при исполнении, кроме точности, также старания исполнителя передать молитву. Только тогда исполнитель раскроет слушателям глубокую молитвенность и духовную красоту, в них сокрытую»[31].
Далее в своем повествовании Ширяев рассказывает о книгах и библиотеке, сохранявших русскую память в Вечном Городе:
На полках библиотеки Руссикума много русских книг. Часть их попала сюда, будучи спасенной из Синодальной библиотеки при распродаже ее в розницу американским коллекционерам, любителям непонятных ценностей. Самые ценные из этой уцелевшей крупицы хранятся не в самой библиотеке, а в келье древнего старца, философа и богослова отца Станислава Тышкевича. Я был у него и мы бережно перелистывали пожелтевшие листы крупной густой славянской печати, узорной вязи полууставной рукописи. В углу кельи темнел скорбный лик Спаса, а под Ним светилась желтеньким огоньком самая простая стеклянная – какие в каждой избе бывали – неугасимая лампадка… Где видел я ее, – вот такую, – в последний раз? Где?
В темных глубинах памяти всплывают неясные тени черных елей под усыпанным бледными звездами небом, в дебре далекого северного острова; окно землянки последнего еще жившего в ней схимника Земли Русской, огонек такой же, совсем такой же лампады под таким же темным ликом Спаса. Сам я смотрю сквозь окно, не смея взойти… Я вижу только темную тень инока, склоненного перед Неугасимым Светочем, и его белую бороду, спадающую на грудь из-под схимничьего клобука…
Я стряхиваю туман видений. Не надо! Ведь я же в Риме… а не там… не на Соловках… Передо мной белая борода отца Станислава. Над ним – лик Спаса, со светящейся бледным огоньком неугасимой лампадой.
– Братья?[32]
Описанный Ширяевым старец Станислав Михайлович Тышкевич (Stanislas Tyszkiewicz; 1887–1962), он же иеросхимонах Евлампий – личность знаменательная для понимания всего того, что сделало издательство «Жизнь с Богом». Это один из плодовитых деятелей русской религиозной книжной культуры диаспоры начала и середины XX в., библиофил, писатель и журналист, организатор библиотечного и издательского дела, его коллекцию древних православных и редких славянских и русских книг видел в «Руссикуме» Б. Ширяев. Он долгие годы был официальным цензором издательства, так что опубликованные Борисом Николаевичем в Брюсселе книги прошли цензуру о. Тышкевича. Граф Станислав родился в фамильном имении близ Полтавы, учился в Инсбруке. Во время Первой мировой войны помогал пленным и раненым русским солдатам, в 1915 г. рукоположен в священники, с 1920 г. был в Константинополе, работал среди русских беженцев, был среди тех, кто в 1921 г. основал «Комитет для образования русских детей», позднее вошедший в историю, как интернат св. Георгия. С 1924 г. о. Тышкевич жил в Париже, где общался с представителями русской эмиграции, с элитой русской религиозной мысли в диаспоре – протоиереями Сергием Булгаковым, Георгием Флоровским, Василием Зеньковским, философом Николаем Бердяевым. С 1931 г. иеромонах Станислав жил и работал в Риме. Он состоял в переписке со многими известными деятелями Русского Зарубежья, например, это православный настоятель в Лозанне, протоиерей Игорь Троянов (1900–1976), наблюдатель на Втором Ватиканском соборе от Русской Православной Церкви Заграницей. Другой его адресат – парижский настоятель митрофорный протопресвитер Павел Гречишкин (1898–1965).
31
Цит. по: