Однако же мнение Загибы о раннем возникновении славянских текстов в латинском написании находит подтверждение в исследованиях некоторых языковедов. По мнению Р. Коларича, Фризские фрагменты, судя по историческим (то есть историко-языковым), палеографическим и графическим данным, должны были возникнуть не ранее 2 половины 8 века, а в частности, автором второго фрагмента в его изначальной латинской версии должен был быть аквилейский патриарх Паулин 2 (787–802)[709]. Не будем углубляться в эту спорную проблему большей частью лингвистического свойства. Очевидно, что славянские тексты в латинском написании не сыграли большой роли в развитии славянской миссии, а если и появились ранее в южных землях — словенских или каринтийско-панонских, то на север, в частности в Полабье, проникли позднее и в незначительном количестве. Во всяком случае, с исторической точки зрения более правдоподобным кажется предположение, что славянские тексты, составленные на латинском алфавите, возникли только благодаря примеру мефодиевской миссии. Еще во времена Титмара, мерсебургского епископа, использование славянского текста немецким миссионером считалось чем-то необычным, коль скоро упомянутый хронист, вознося миссионерские заслуги первого мерсебургского епископа по имени Босо (968–969), подчеркнул, что для облегчения христианизации он записывал славянские слова (Sclavonica scripserat verba)[710]. В. Шлесингер предполагает, что Босо, прежде монах св. Эммерама в Ратизбоне, перенес на север миссионерские методы из южной Германии[711], что является только предположением. Загадочно, впрочем, звучит упоминание о записи «славянских слов». Его можно понимать таким образом, что Босо составил себе славянско-латинский словарь, но не исключено также, что он записывал молитвы и литургические тексты. О записывании связного славянского текста в Полабье немецким священником мы узнаем только от Хельмольда: так, усердный священник Бруно имел проповеди, написанные славянскими словами, и читал их, когда возникала необходимость[712]. И здесь автор хроники отметил исключительный факт.
709
R. Коlаrіc. Sprachliche Analyse // Freisinger Denkmaler. S. 107 nn. S. 120. Фрагменты 1 и 3 должны были возникнуть в Карантании.
710
Thietmar 2, cap. 37. S. 101. Трудно согласиться с переводом Едлинского: «списал слово Божие на языке славянском». О Босоне см.: Hauck. Kirchengesch., 3. S. 95 n., 98.
711
W. Schlesinger. Kirchengeschichte Sachsens im Mittelalter 1. — Koln, Graz, 1962. S. 24 n., 220 et passim; Загиба (Zagiba. Op. cit. S. 123, 141 nn.) приписывает Босону широкую деятельность в области славянских текстов, в том числе и создание копии фризских памятников.
712
Helmold, cap. 84. S. 164: «Ревностно служил слову Божьему, имея речи, написанные на славянском языке, которые он с успехом произносил народу».