Трудность различения в литературе личных взглядов автора, чуждых обществу и взглядов, почерпнутых автором из своей среды (как приведенное выше, довольно, впрочем, красноречивое народное выражение в цитате Вильгельма Конхезия) вызывает необходимость предварить дальнейшие замечания экскурсом в более поздние, но не лишенные архаических черт свидетельства, взятые из фольклора в виде пословиц, которые в соответствии со своим характером представляют собой отражение взглядов низов в сфере формирования идеологии. Древнейшие из этих свидетельств, почерпнутые Е. Лосем из рукописи Ягеллонской библиотеки первой половины 15 века, были приведены Мачеем из Янова (родом чеха) на польском языке (в других рукописях — на чешском языке). В современной польской транскрипции оно выглядит так: «Соś na Bóg spuściƚ, to jest juz stracono», что означает: «Что ты возложил на Бога, то уже потерял» (по Лосю)[848]. Автор трактата считал эту народную пословицу богохульной. Действительно, в подобном звучании она могла означать скептическое отношение к любому вмешательству sacrum. Однако же полное отрицание вмешательства sacrum в земные дела, отказ от его покровительства, столь нужного в жизни, вызывает удивление; это кажется маловероятным, несоответствующим средневековой ментальности. Точно так же маловероятна позиция просителя, который, не испробовав земных средств, обращается сразу к божественной инстанции. Поэтому с большей вероятностью признаем, что пословица представляет собой краткую форму более развернутой мысли, в которой проситель только после исчерпания земных средств отдает себя на милость Бога. В первой фазе вмешательство Бога было бы возможным. Как представляется, подобную мысль выразил Сабала (представляющий архаические пласты народного мышления) в высказывании: «В Господа Бога верь, но ему не верь»[849]. С верой в Бога, выраженной в первой части высказывания, трудно примирить отказ от его покровительства в делах земных, поэтому в данном случае мы видим достаточно выраженное двухэтапное поведение — на первом этапе со вмешательством sacrum, к которому обращается заинтересованное лицо (в Господа Бога верь), а на втором этапе возложение дела на Бога при полном пренебрежении к земным средствам, что вызывает скептическое суждение Сабалы. Тип цитированной выше пословицы, отмеченной уже в 15 веке (что является terminus ante quem возникновения этого типа, возможно, даже довольно поздним), предположительно ограничивал вмешательство sacrum в случае активной позиции заинтересованного лица. Этот гипотетический вывод требует проверки в контексте других польских пословиц. Множество из них сохранилось со значительно более поздних времен, что, впрочем, не лишает их ценности как отражения идеологической позиции общества, отличающейся обычно значительным консерватизмом. Самые старые собрания пословиц, изданные С. Рысинским в 1618 году, а также Г. Кнапским (Cnapius) в 1632 году были затем включены в наиболее полное издание польских пословиц С. Адальберта[850]. Рысинский также привел пословицу, относящуюся к вмешательству, хотя и не по просьбе заинтересованного лица, а по инициативе самого sacrum, которая звучит так: «Мужик носит порох, а Господь Бог — пули», или же, в более поздних версиях: «Мужик (человек) стреляет, а Господь Бог носит пули»[851]. Содержание пословицы указывает на то, что она возникла только в 16 веке, когда распространилось ручное стрелковое оружие. Тем не менее, заслуживает внимания взаимодействие естественной силы и sacrum в осуществлении действия. Обнаруживается здесь тот принцип, который мы предположили в пословице 15 века. Более того, Кнапский приводит пословицу «второго типа», в точности отвечающую нашей дополнительной интерпретации той пословицы «первого типа» 15 века. Пословица Кнапского гласит: «К Богу взывай, но руки прикладывай»[852]. Эта максима была очень популярна, встречается она также за пределами Польши, например, в России[853], а Кромвель велел своим солдатам, пересекающим реку, довериться Богу, но следить, чтобы не замочить порох[854]. Выраженный в этой пословице принцип взаимодействия естественной и сверхъестественной силы повторялся в различных польских пословицах, которые не имеет смысла здесь приводить. Только в кажущемся противоречии с этим принципом находится пословица «третьего типа», гласящая: «Бог не покинет того, кто на него положился»[855], также известная Кнапскому. Это кажется антитезой пословицы «первого типа»: та устраняет из поля зрения вмешательство, а эта — естественную силу. Однако в действительности она, по крайней мере, не исключает активной позиции заинтересованного человека, который не ждет сложа руки, пока ему поможет sacrum. Поэтому мы можем сделать вывод, что «народный опыт» привел к убеждению, что без собственного усилия не достичь успеха, а помощь сверхъестественного фактора (который, с точки зрения профанов, идентифицируется с понятием «счастья» или «случая») подтверждает это усилие. На этом закончим наш экскурс, который в наших дальнейших рассуждениях будет нам полезен, и переходим, собственно, к нашей теме — анализу данных источников о вмешательстве и связанным с ним идеологическим проблемам.
848
J. Los. Dawne prsystowie // Jezyk Polski 4/1919. S. 58; Los. Poczatki pismiennictwa polskiego (przeglad zabytkow jezykowych), wyd. 2. — Lwow etc., 1922. S. 321. Автор трактата De ypocrisi привел также и латинский перевод пословицы: «causa illa, que ad Deum differtur, vel Deo promittitur, iam est perdita. — Дело, Богу предоставленное или Богу обещанное — погубленное дело». Вторая возможность (vol Deo promittitur) представляет собой художественный оборот переводчика. Кшижановский (J. Krzyzanowski. Madrej glowie dosc dwie slowie. Piec centuryj przyslow polskich i diabelski tuzin (wyd. 3) 1. — Warszawa, 1975. S. 103–105) в основу интерпретации положил этот пример, что, разумеется, не может нас заинтересовать.
849
Это высказывание Сабалы приводит, в частности Виткевич (S. Witkiewicz. Na przeleczy. — Lwow, 1906 (изд. 3). S. 204. В других своих высказываниях Сабала принимал утверждения христианской доктрины («Раз всесвятейший Бог воскрес, то и мы можем воскреснуть»; «Величие Бога никаких границ не имеет, и высказать этого человек не может») или же деформировал их («Какого меня Ты, Господь Бог, сотворил, такой я и есть»). Интересны замечания Виткевича (С. 203) о состоянии религиозности карпатских горцев: «Без натяжки можно сказать, что горцы стали католиками только начиная со времени деятельности отца Столярчика. Правда, и раньше они носили детей крестить в Черный Дунаец, но об этом обряде говорили с некоторым пренебрежением. Из всех предписаний католицизма соблюдали только пост с необычайной точностью, что, впрочем, им было легко делать, так как бедность и недостаток облегчали им соблюдение самых строгих требований». Ясно, что нельзя считать их «хорошими католиками», но они были христианами, о которых можно сказать словами королевы Рихезы: nondum bene christiani. Описание Виткевича переносит нас в круг архаических верований, которые могут даже дать представление об идеологии раннего средневековья. Из этой архаической основы наверняка происходило и высказывание Сабалы, приведенное в тексте. Однако этот горец также почерпнул что-то и из учения отца Столярчика (с которым он дружил) — и видимо отсюда проистекают противоречия в его высказываниях, на которые обращалось внимание в литературе.
850
S. Adalberg. Ksiega prsyslow, przypowiesci i wyrazen prsyslowiowych polskich. — Warszawa, 1889–1894.
854
Put your trust in God, but keep your powder dry. Приводит Кшижановский (Krzyzanowski. Op. cit. S. 105, сноска 3).