Последнее утверждение дает нам одновременно представление о хронологии севернополабского политеизма[441]. Серболужицкие племена относились к тому же географическому региону, что и велеты и бодричи, и они разделили с ними политическую участь в франкскую эпоху. Только походы Генриха 1 (с 928 года) позволили немецкому государству установить больший контроль над южным Полабьем, чем над северным. С этой поры политические судьбы двух частей Полабья расходятся. Поэтому, если бы полабский политеизм сформировался до 928 года, то он распространился бы и на серболужичан; иными словами, эта дата является terminus post quem возникновения полабского политеизма. Менее чем через 40 лет мы обнаруживаем первые следы местного политеизма. Так, Видукинд, сообщая об осаде в 967 году маркграфом Германом князя вагров Желибора в его граде (без сомнения Старгарде), упоминал, что в числе добытых трофеев оказалось изваяние Сатурна, вылитое из меди[442]. В достоверности этого сообщения не стоит сомневаться, особенно что касается факта поклонения вагров медной фигуре божка, как это справедливо считал, например, А. Хаук[443]. Неясно только происхождение изваяния, хотя наверняка оно не было произведением вагров, а было добыто ими в захватническом походе; Венецке допускал, что это была «маленькая» римская статуя[444], чего также нельзя исключать. Не будем придавать также значения имени «Сатурн», которое могло быть как воспроизведением какого-либо славянского имени, так и следствием желания автора похвастаться своей эрудицией. Огромный интерес немцев, проявленный к захваченному в Старгарде Сатурну, мог быть вызван тем, что политеизм вагров был новым явлением. Итак, зарождение полабского политеизма мы датируем периодом 928–967 гг., когда возникла первая после эпохи Каролингов немецко-славянская конфронтация в Полабье; тогда был поставлен вопрос о христианизации местного населения, в результате чего в 948 году возникли браниборское и гавельбергское епископства, а также наверняка планировалось создание третьего епископства на земле бодричей.
А. Брюкнер справедливо связывал возникновение политеизма (в понимании автора, это было «как бы обновление Олимпа») «с отчаянной борьбой язычества за существование», которая развернулась в то время. Язычество стало символом этнического существования и политической независимости[445]. Однако население, воззвав к жизни богов, имело целью не создать политические символы, а решить практические задачи: обеспечить своим племенам покровительство сверхъестественных сил по модели мощного христианства, но без принятия самой христианской системы, которая служила враждебным силам. Эту цель можно было достичь по принципу христианства, полномасштабно развивая культ небесного бога (Сварога), но политическая мысль, отвечая потребностям деления на многочисленные территориальные единицы, почерпнула в качестве образца христианский культ святых — местных покровителей, подчиненных в соответствии с христианской моделью великому Сварогу. Так на традиционную полидоксию наслоился культ племенных богов. В дальнейших наших рассуждениях мы коснемся вопроса, не дали ли импульс созданию полабской политеистической системы контакты с Прагой эпохи князя Вацлава. Однако процесс становления полабского политеизма был сложным, на что указывает судьба бога Радогоста, главного божества лютичей, выступающего у Титмара и Бруно из Кверфурта под именем Сварожича[446]. Так же, как и Сварожич солнце-Даждьбог и Сварожич-огонь, этот Сварожич, по свидетельству Адама Бременского, имел личное имя — Радогост[447]. При этом несколько позднее Хельмольд, превосходно знавший жизнь бодричей, относит Радогоста к бодричским божествам. Очевидно, после того удара, который перенесла Радогощь в 1068 году, культ Радогоста был перенесен на землю бодричей[448]. По-видимому, боги отдельных племен были также предметом всеобщего поклонения.
441
Меригги (Meriggi. Il concetto. S. 171) делал вывод о возникновении полабского политеизма около 10 века на основании отсутствия упоминаний о нем в источниках до Титмара. Однако же эти ранние источники умалчивают также и о полидоксии, поэтому на основании их молчания нельзя делать никаких заключений о религии полабов. Утверждение, что изначальный полабский политеизм был уничтожен Карлом Великим, не учитывает факта, что на полабских землях, в отличие от Панонии, в те времена не проводилась никакая христианская миссия, местные племена были вынуждены признавать верховенство Каролингов, но не новую религию.
443
A. Hauck. Kirchengeschichte Deutschlands 3, изд. 9. — Berlin, 1958. S. 107. В восстании 983 года славяне сражаются «с помощью своих богов» (Thietmar 3, cap. 19. S. 135), скорее всего, изображения богов уже присутствовали в отрядах язычников. Это могло бы быть первым после «Сатурна» Видукинда проявлением полабского политеизма.
444
Wienecke. Op. cit. S. 179. Автор склонялся к этой мысли, однако не считал, что это изваяние было предметом поклонения язычников. О культовом характере «Сатурна» говорит факт, что Герман, представляя изваяние народу, устроил для него великое зрелище: Widukind 2, cap 68. S. 143. Ведь не само изваяние стало предметом гордости, а функция, которую оно выполняло у язычников. Поэтому сомнения Венецке не кажутся обоснованными.
446
Thietmar 6, cap. 23. S. 345: Бруно из Квефурта — письмо королю Генриху // MPHist. s. n., 4/3, 1973. S. 101.
447
Имя Радогоста, указанное Адамом (в форме Редигаст), ставил под сомнение Брюкнер (A. Bruckner. Mithologische Studien 3 // ASPhil., 14/1892. S. 164; Bruckner. Mitologia slowianska. S. 9) утверждая, что Адам образовал имя этого бога от названия города — Радогощи; он считал, что это имя «более подходит корчме, чем Олимпу». Тем не менее в науке утвердилась противоположная точка зрения, согласно которой лютичcкий бог имел двойное имя. Нидерле (Niederle. Op. cit. S. 131–136) утверждал, что Сварожич приобрел имя Радогоста; сегодня о двойном имени Сварожича говорит Билек, а вслед за ним и другие исследователи (G. Schlimpert, Т. Witkowski. Namenkundliches zum «Rethra»-Problem // Zsch. f. Slavistik, 14/1969. S. 530; J. Strzelczyk. Po tamtej stronie Odry. Dzieje i upadek Slowian polabskich. — Warszawa, 1968. S. 196; S. Urbanczyk. Radogost // SSSlow. 4. S. 450). Оригинальное объяснение двойного имени Сварожича дал Меригги (Meriggi. // concetto. S. 164–165 и сноска 1): Радогост был домашним демоном (ded-), который обитал возле домашнего очага (=Сварожич на Руси) — отсюда и его прозвище! Однако, где же примеры тому, чтобы домашние демоны вообще получали индивидуальные имена, а тем более такие, как Радогост.
448
На существование двух названий местностей Радегаст на земле бодричей обращает внимание Витковский (Т. Witkowski. Mythologisch motovierte altpolabische Ortsnamen // Zsch. f. Slavistik, 15, 1970. S. 369). Однако, независимо от этого указания, сообщение Хельмольда соотносится с фактом упадка Радогощи как культовой (и политической?) столицы лютичей, ср.: Е. Engel. Der Beitrad der Mediavistik zur Klarung des Rethra-Problems // SAnt., 16/1970. S. 95–104. После поражения лютичей в 1068 году епископ хальберштадский Бурхард привез из Ретры коня Радогоста, о судьбе самого изваяния источники не упоминают, Lowmianski. Poczatki Polski, 5. S. 292: тогда, по-видимому, произошла эвакуация Радогоста на землю бодричей, где в 1066 году к власти пришел рьяный язычник Крут.