В 1946–1947 гг. основная масса содержавшихся в ПФЛ и ИТЛ мелких коллаборационистов, служивших, как правило, рядовыми в немецкой армии, строевых немецких формированиях (кроме трудовых), в армии Власова, национальных легионах, полиции и т.п., была направлена на 6-летнее спецпоселение (служившие в указанных формированиях офицеры осуждались по 58-й статье как политические преступники, и их, естественно, не было на спецпоселении, так как они содержались в лагерях и тюрьмах). По учету Отдела спецпоселений МВД СССР и 9-го управления МГБ СССР этот контингент условно и неточно назывался «власовцы».[26] В него входили и направленные на 6-летнее спецпоселение офицеры-репатрианты, не служившие в армиях противника и изменнических формированиях (в документах НКВД и ведомства Ф. И. Голикова в 1945–1946 гг. упорно утверждалось, что они находились на военной службе у противника, но в ходе реабилитации в 1956–1957 гг. выявились многочисленные факты необоснованности подобных обвинений).
Динамика направления «власовцев» на поселение выглядела следующим образом: 1945 г. — 4985 человек, 1946 — 132 479, 1947 — 30 751, 1948 — 4575, 1949 — 3705, 1950 — 2078, январь-июнь 1951 — 316 человек, а всего за 1945 — первую половину 1951 г. — 177 573 человека.{xxxvi} Однако фактически этих людей на спецпоселении всегда было значительно меньше указанного числа, немало их переводилось в лагеря, тюрьмы и колонии. Высокой также была их смертность. В марте 1949 г. национальный состав 112 882 спецпоселенцев-«власовцев» (без арестованных и бежавших) выглядел так: русские — 54 256, украинцы — 20 899, белорусы — 5432, грузины — 3705, армяне — 3678, узбеки — 3457, азербайджанцы — 2932, казахи — 2903, немцы — 2836, татары — 2470, чуваши — 807, кабардинцы — 640, молдаване — 637, мордва — 635, осетины — 595, таджики — 545, киргизы — 466, башкиры — 449, туркмены — 389, поляки — 381, калмыки — 335, адыгейцы — 201, черкесы — 192, лезгины — 177, евреи — 171, караимы — 170, удмурты — 157, латыши — 150, марийцы — 137, каракалпаки — 123, аварцы — 109, кумыки — 103, греки — 102, болгары — 99, эстонцы — 87, румыны — 62, ногайцы — 59, абхазцы — 58, коми — 49, даргинцы — 48, финны — 46, литовцы — 41 и другие — 2095 человек.{xxxvii}
В 1952 г. большинство спецпоселенцев-«власовцев» было снято с учета спецпоселений по истечении 6-летнего срока. В документах МВД и МГБ приводятся разные сведения о числе освобожденных к концу 1952 г. — от 87 631 до 95 553 человек. Большинство «власовцев» немецкой, калмыцкой, чеченской, ингушской, балкарской, карачаевской, греческой национальностей, а также из числа крымских татар (5819 человек) было переведено на спецпоселение навечно (в 1954 г. это решение было отменено). Часть «власовцев» русской, украинской и других национальностей, занятых на незавершенных строительных объектах, была временно оставлена на учете спецпоселений. В течение 1953–1955 гг. они освобождались из спецпоселений по мере завершения того или иного строительства.{xxxviii}
Окончательно контингент спецпоселенцев под названием «власовцы» перестал существовать осенью 1955 г., когда еще остававшиеся из них на спецпоселении были освобождены по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Кроме того, по этому Указу из ГУЛАГа было досрочно освобождено 59 610 заключенных[27] (55 480 в 1955 и 4130 в 1956 г.).{xxxix} Несомненно, среди этих освобожденных по амнистии заключенных было немало репатриантов, осужденных за активную коллаборационистскую деятельность.
Многие офицеры-репатрианты, находившиеся после войны на спецпоселении или в заключении, были реабилитированы. 29 июня 1956 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей». Проверке и пересмотру подверглись дела на офицеров, находившихся в фашистском плену и после войны подвергшихся репрессиям. По итогам этой работы целый ряд бывших офицеров-репатриантов был восстановлен в офицерских званиях, а членам их семей возвращено право на получение государственных пособий.
26
1 января 1949 г. на учете спецпоселений состояли 135 319 «власовцев», из них в системе «Дальстроя» (Магадан) — 28 366, в Кемеровской области — 19 693, Молотовской — 15 355, Коми АССР — 8219, Иркутской области — 8064, Красноярском крае — 6233, Карело-Финской ССР — 5925, Таджикской ССР — 5772, Якутской АССР — 4048, Приморском крае — 3676, Амурской области — 3185, Киргизской ССР — 2974, Хабаровском крае — 2692, Читинской области — 2369, Башкирской АССР — 2263, Бурят-Монгольской АССР — 2142, Мурманской области — 1793 и в других регионах — 12 550 человек (ГА РФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 488. Л. 3–8).
27
Следует внести ясность в запутанную ситуацию с последовательностью амнистии лиц, осужденных за сдачу в плен (без наличия изменнической деятельности), и власовцев и им подобных. Первые были амнистированы по Указу от 7 июля 1945 г. Тем не менее 18 сентября 1956 г. вышло весьма странное разъяснение Президиума Верховного Совета СССР о распространении Указа от 17 сентября 1955 г. на бывших военнослужащих, осужденных за сдачу в плен. По этому поводу Комиссия А. Н. Яковлева сделала вроде бы логичный, но на самом деле неверный вывод: «И только спустя год эту амнистию распространили на бывших военнопленных, которые не совершили никаких преступных действий. И их амнистировали, как и „власовцев“, но только позднее» (См.: Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 109). Однако на практике амнистировать на основании разъяснения от 18 сентября 1956 г. было некого, так как в местах лишения свободы не было такой категории заключенных. Это была чисто символическая амнистия применительно к заключенным, которых… не существовало. Чтобы избежать ошибочных суждений на этот счет, следует четко уяснить: лица, осужденные за сдачу в плен (без наличия изменнической деятельности), были амнистированы на 10 лет раньше, чем власовцы и им подобные (первые — по Указу от 7 июля 1945 г., вторые — по Указу от 17 сентября 1955 г.).