Гетт ничего не сказал. Может, из тактичности, или просто было нечего добавить; Этейн опасалась, что все еще наделяет других собственными сомнениями. Теперь она носила ранг рыцаря. Она прошла испытания на Квиилуре с мастером Арлиганом Зеем, работая в глубокой тайне и мобилизуя колонистов против остатков неймодианских и трандошанских оккупантов. Это была тайная, мрачная и тихая работа; пусть даже сейчас на планете оказался республиканский гарнизон, она все еще чувствовала, что местное население — малочисленные гурланины и люди-фермеры — оказались на пути, ведущем к столкновению. Республика пообещала гурланинам убрать колонистов-людей с их мира.
До сих пор они обещание не выполнили.
Это было бы обычным случаем нарушенного обещания — в галактической истории хватает примеров — не будь гурланины хищниками-оборотнями, выполнявшими шпионскую работу для Республики. Такова была сделка: они платят своими уникальными шпионскими способностями, если фермеры перестанут прогонять дичь, от которой гурланины зависят. В понимании гурланинов это означало ликвидацию поселений людей на Квиилуре.
Этейн знала, что гурланины — опасные враги. Они были более чем способны перебить фермеров; они это уже доказали, расправившись с доносчиками на Квиилуре. Но первой пришла война, и дипломатии пришлось пока отступить.
— Все здесь и готовы, генерал, — сказал Гетт. Он коснулся пульта репульсорной платформы и она зависла примерно в метре над палубой, так что все собравшиеся сто сорок четыре клон-солдата могли без проблем видеть и слышать Этейн. Тишина нарушалась лишь случайным стуком брони, когда кто-то из солдат задевал другого, и еще тихим покашливанием. Они не болтали.
Гетт все равно уделил внимание муштре.
— Рота-а… смирно!
Лязганье доспехов и винтовок, резко прижатых к груди, слилось в один громкий звук. Этейн выждала пару секунд и сосредоточилась на том, чтобы наполнить голосом весь ангар. Офицерского обучения она не проходила. А инстинктивно это не получалось.
Она была им нужна — чтобы чувствовать единство; также как Дарману некогда по умолчанию казалось, что все джедаи — хорошие командиры. Этейн медленно втянула воздух и почувствовала, как ее голос возвращается на место через желудок и грудь.
— Вольно, — приказала она. — Снимите шлемы.
Щелчки и шипение снимаемых шлемов были слышны чуть вразнобой, в отличие от выполнения команды «смирно». Они этого не ожидали.
Этейн посмотрела на одинаковые лица, потянулась к Силе, чтобы получить преставление о них и их образе мышления — так же, как и с «Омегой». Пестрый гобелен… там был страх, и там было ясное чувство служения и сосредоточения. И никакого следа детской надежды, которая ее так запутала при первой встрече с Дарманом; когда она ощутила его куда раньше, чем увидела.
Клоны быстро росли и еще быстрее учились. Год на войне — настоящей войне, не просто крайне реалистичных тренировках — расширял кругозор и уничтожал идеализм.
— Здесь, на Динло, зажаты два наших батальона, — сказала Этейн. — Вы видели приказы по операции. Чтобы освободить им дорогу, нужно прорубиться сквозь дроидов и создать коридор к точке эвакуации. Воздушная поддержка будет, но основная надежда — на пехоту, — она сделала паузу. Клоны вежливо слушали. Их сосредоченность питалась не ее словами, а чем-то внутри них самих. — Я не собираюсь болтать о славе — тут все касается выживания. Это мое первое правило джедая, ясно? Выжить. И таким оно должно быть и у вас. Я не хочу никаких диких жертв. Я хочу выбраться отсюда с наибольшим числом выживших — и вас, и "сорок первых"; не потому, что вы понадобитесь нам в дальнейшем, но потому, что я не хочу вашей смерти.
Молчание стало другим; Этейн поняла это по почти неощутимому изменению в Силе. Да, так они о себе раньше не думали.
— Мы вообще-то не выстраиваемся в очередь к смерти, мэм, — заметил пилот, наполовину вылезший из кокпита. По рядам пробежал смех, и Этейн к нему присоединилась.
— Ну тогда я буду следить за своим сектором обстрела, — сообщила девушка и похлопала по «стокеру». Затем посмотрела на предплечье Гетта; он повернул его, показывая хроно. — Опустим трап через двадцать четыре минуты. Разойдись!
Солдаты встрепенулись, надели шлемы и, разбившись на взводы и отряды, направились к предназначенным им судам. Эскадрилью НЛШТ [6] из ангара убрали, чтобы освободить место для солдат.