Установить из какого именно французского журнала взят и действительно ли заимствован приведенный некролог нам не удалось. Текст его не совпадает ни с одним из пяти некрологов, воспроизведенных в книге Р. Чайлдза[180]. Доброжелательный тон опубликованного «Вестником Европы» некролога контрастирует с холодным, иногда издевательским тоном большинства некрологов, появившихся на родине писателя. Авторы некоторых из них признают, что совсем или почти совсем не знакомы с творчеством Ретифа, оставляя, вместе с тем, за собою право судить о нем. Искажая фактические данные жизни Ретифа, автор некролога в «Журналь де Пари» упражняется в остроумии: «Сама его жизнь, — пишет он о Ретифе, — была лишь печальным романом, мораль которого можно было бы свести к следующему: что талант без хорошего поведения — плохой дар небес; или же к следующему: что ум без суждения только отдаляет нас от путей счастья. Говорят, что г-н Ретиф вывел себя во многих своих произведениях, нам об этом ничего не известно. Но мы скажем о нем то, что автор сказал об одном из своих героев: если бы он остался в своей деревне, то был бы менее знаменит и более счастлив»[181]. В отличие от подобных отзывов, некролог в «Вестнике Европы» верно подмечает сильные и слабые стороны творчества писателя и с уважением относится к Ретифу как к человеку. Вместе с тем, в «Вестнике Европы» не удалось избежать и некоторых неточностей или опечаток, например, вместо «Современниц» в русском журнале значится «Современники».
Прогрессивный журнал «Лицей», издававшийся И. И. Мартыновым и просуществовавший всего один год, писал: «Г. Ретиф де ла Бретонь умер в Париже на семьдесят третьем году от роду. Сей изобильный, оригинальный и еще более странный сочинитель написал более ста томов книг. С начала был он работником в типографии, где, говорят, напечатал одно из своих сочинений, никогда его не писавши. Много пиитического духу в Развращенном крестьянине, который есть весьма открытое описание самых подлых пороков и отвратительнейших нравов. Жизнь моего отца менее известна; но может быть, есть лучшее его сочинение, которое переведено и на русский язык. Его прозвали площадным Руссо, которое название его хорошо изображает»[182].
Под рубрикой «Некрология» приведенное сообщение идет первым, вслед за ним помещены заметки об историке Гайлерде и ученом Колен д’Арлевиле. Наиболее пространна заметка о Ретифе. Как некролог в «Вестнике Европы», так и этот, нигде не упоминаются исследователями. В отличие от первого, некролог «Лицея» показывает двойственное отношение к Ретифу. Особенно интересно сочетание формулы «весьма открытое описание самых подлых пороков и отвратительнейших нравов», с лестной констатацией «пиитического духа».
После этих некрологов имя Ретифа встречается лишь в 1834 г., когда «Библиотека для чтения» сообщила о пьесе «Развращенный поселянин». Еще через полсотни лет историк Д. Щеглов в книге «История социальных систем от древности до наших дней» (т. I, СПб., 1870; изд. 2. СПб., 1891), рассматривая различные утопии, передает, со слов тенденциозного немецкого исследователя Р. Моля, содержание «Южного открытия».
180
J. Rives Childs. Restif de la Bretonne Témoignages et Jugements. Bibliographie. Paris, 1949.