Л.М. Ляшенко.
РЕВОЛЮЦИОННЫЕ НАРОДНИКИ.
Книга для учащихся старших классов
Рецензенты:
доктор исторических наук В.А. Твардовская,
учитель школы № 43 Москвы Л.А. Кацва
Пресловутое «освобождение» было бессовестнейшим грабежом крестьян, было рядом насилий и сплошным надругательством над ними.
В.И. Ленин
Вопреки утопической теории, отрицавшей политическую борьбу, движение привело к отчаянной схватке с правительством горсти героев, к борьбе за политическую свободу.
В.И. Ленин
К читателю
Книга, которую вы держите в руках, рассказывает о революционном народничестве 70-х гг. прошлого века. На протяжении чуть более десятилетия эти революционеры прошли путь от аморфных, не связанных никакими уставными требованиями кружков до строго конспиративной организации «Народная воля». На этом пути их ждали находки и разочарования, поиски и ошибки, дружба, скрепленная высочайшей целью, и исчезновение друзей, осужденных царским правительством на смерть, тюремное заключение или ссылку.
Давайте попытаемся проследить судьбы лучших представителей второго этапа российского революционного движения: его идеологов – Петра Лаврова, Михаила Бакунина, Петра Ткачева, а также непосредственных участников – Марка Натансона и Дмитрия Клеменца, Петра Кропоткина и Сергея Кравчинского, Андрея Желябова и Софьи Перовской, Александра Михайлова, Николая Кибальчича, Веры Фигнер и других.
Их судьбы отчетливо отражают напряженность идейных и организационных поисков народничества. Они помогут лучше понять и оценить трудности и необходимость революционной работы, а также то наследство, которое передали деятели 1870 – 1880-х гг. пролетарскому поколению борцов за освобождение России.
«Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали – прямо или косвенно – последующему революционному воспитанию русского народа»[1],
– так оценивал историческую заслугу народников В.И. Ленин. Их высокие нравственные качества восхищали последующее поколение революционеров. Один из бойцов ленинской гвардии М.С. Ольминский писал:
«Разрыв с личным привилегированным положением и переход в ряды обездоленных и угнетенных не на словах только, но и на деле; самоотречение, безграничное самопожертвование, готовность жертвовать во имя идеи всем: так называемым личным счастьем, свободой, жизнью. Наконец, психологическая невозможность компромиссов с самодержавием также шла от непримиримости революционных народников»[2].
Значительно обогатив опыт борцов за свободу России, неизмеримо подняв авторитет революционеров нашей страны во всем мире, народники не добились своей главной цели – установления в России социалистического строя. Что ж, никогда и нигде правильные, научные решения проблем коренного преобразования общества не возникали сразу, без мучительной борьбы, без ошибок. Не будем обвинять или упрекать народников. Пойдем за ними от идей к кружкам, от кружков к организациям, и пусть нашей путеводной нитью на этом пути станут замечательные слова В.И. Ленина:
«Исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками»[3].
Глава I.
Россия в 1870-х годах
У нас теперь все это переворотилось и только укладывается.
Революционное движение 70-х гг. прошлого века зародилось в России как отклик на протест трудящихся масс против тяжелейших условий жизни и питалось их постоянным недовольством. Отмена крепостного права для многих помещиков оказалась просто выгодной сделкой. Участки земли доставались крестьянам в 3,5 – 4 раза дороже их действительной стоимости. Вера Фигнер рассказывала о крепостных графа Нессельроде – министра иностранных дел, которых их сиятельство отпустил на даровой, или, как говорили в народе, нищенский, надел. В результате Нессельроде сохранил 18 тыс. десятин земли, но и при этом не побрезговал обсчитать своих крестьян на 25 десятин.
В целом по России на крестьянскую семью в среднем приходилось по 6,2 десятины земли, на дворянскую – по 2.333 десятины. Дело не ограничивалось малоземельем. Крестьяне шли на поклон к помещику за пастбищами, лесом, местами для рыбной ловли, так как по реформе их не получили. К непомерному выкупу земель у помещика присоединялись и подати в пользу государства, которых крестьяне платили в 15 раз больше, чем помещики. Это составляло половину того дохода, который крестьянин получал от своего надела, а зачастую вообще превышало этот доход.