Эти указания имеют значение предостережения, они должны побудить к самым решительным мерам, кладущим отчетливую грань между вчерашним и завтрашним днем «революционной демократии», к которой сами социалисты прибавляют теперь ироническое «так называемая».
Нужно сказать, что в этом отношении наблюдаются признаки отрезвления. Как негодовала социалистическая пресса на «Речь» за ее настойчивые указания на важное первостепенное значение проливов для судеб России. Самое слово «проливы» стало ненавистным и запретным. А теперь, когда большевики своего добились, когда Россия так унижена перед немецкими генералами, тот же «День» говорит: «Если раньше можно было считать в значительной степени преувеличенными опасения за судьбу нашей внешней торговли в случае неблагоприятного для России разрешения вопроса о проливах, то теперь идет речь о том, чтобы сохранить России те выходы к морю и те морские торговые пути, которыми она обладала и до войны. В начале войны главным предметом заботы являлась наша частная хлебная торговля, теперь большие опасения возбуждает весь наш вывоз. Теперь речь идет уже о том, чтобы не дать Германии закупорить все выходы к мору русской торговли».
Положение явно трагическое! Но если бы в свое время «революционная демократия» вместо того, чтобы травить П.Н. Милюкова за высказывание этих мыслей, постаралась внедрить их в сознание масс, если бы она не развращала это сознание, мы, вероятно, не пали бы до нынешних мирных переговоров, которые заставляют честного русского офицера прибегнуть к самоубийству.
Другой симптом - статьи пресловутого Мстиславского в органе левых эсеров «Знамя Труда», где он доказывает, что сепаратное перемирие, возвещенное Троцким, оружие обоюдоострое и легко может послужить на пользу немецким империалистам. Чтобы этого не случилось, революция «должна опираться на вооруженные народные силы. Революционная Россия не может быть безоружной. Только на звон оружия отзываются “главные квартиры” правящих [стран] Запада, и поскольку с ними придется нам трактовать в ближайшие недели, революционная Россия должна быть способна, в случае надобности, вырвать меч из ножен».
Черновское «Дело Народа» видит в этой статье доказательство того, что мятежники сорвались на своем плане и подготовляются к краху своей внешней политики. Газета спрашивает: «Кто, как не большевики и максималисты, старались на все лады противодействовать всяким стремлениям в этом направлении? (организации боеспособной армии?) Кто, как не они, употребляли все усилия, чтобы представить эти стремления в виде захватной империалистической политики?»
Вопросы эти вполне уместны, но разве не на столбцах «Дела Народа» Мстиславский упражнялся в разложении армии, разве не там он предлагал план разрыва с союзниками и ведения сепаратной войны, которая нам теперь и угрожает?
А вот и еще один признак отрезвления. На съезде Р[оссийской] с[оциал]-д[емократической] р[абочей] п[артии] 364 не менее пресловутый Либер произнес речь, в которой целиком отрекся от всего своего поведения. Он каялся в том, что на солдатском бунте «мы строили трагический маскарад интернационализма, считая, что русские народные массы, движимые одним инстинктом - нежеланием воевать, и являются высшим воплощением идеалов интернационализма». Он признавался в нелепости своих планов образования однородного социалистического правительства, в ошибочности провозглашения буржуазии контрреволюционной, отвергал соглашения с большевиками - словом, сжигал все, чему поклонялся, и поклонился всему, что сжигал.
Поздно приходит это отрезвление, и слишком дорого Россия заплатила за предметные уроки, которые потребовались для обучения ее блудных сынов. Но ужас в том, что и эти кровавые предметные уроки усвоены ими весьма поверхностно. Г. Либер дошел-таки до того, что соглашение с большевиками невозможно, но на том же съезде другой «товарищ» доказывал, «что отвратительное по форме движение большевиков прогрессивно «по существу», и поэтому надо в Учредительном Собрании идти не с правыми элементами против большевиков, а с большевиками против буржуазии, которая не может не быть «по существу» «контрреволюционной». В результате этого столкновения мнений будет, по обыкновению, найден какой-нибудь компромисс, большевизм останется связанным с революционной демократией, и Россия будет продолжать истекать кровью. А у эсеров не то же самое? Разве правые эсеры не связаны с центром, а центр разве не связан с левыми эсерами, которые входят в состав мятежного «правительства»? Разве все они вместе не участвуют в общих съездах, не вырабатывают общих резолюций?
364
Чрезвычайный съезд РСДРП (меньшевиков) работал в Москве с 30 ноября по 7 декабря 1917 г. На нем были представлены все регионы страны, кроме Грузии, Сибири и Дальнего Востока. Делегаты выступали от имени почти 143 тыс. членов партии. На этом съезде обсуждались вопросы, связанные с неучастием (с 10 ноября) меньшевиков в работе Комитета спасения родины и революции, судьбами Учредительного собрания, заключения мира. Съезд показал существенное «полевение» ЦК партии, уменьшение влияния правых меньшевиков (И. Церетели) и центристов (Г. Дан), однако общая линия партии - курс на демократическую республику, без насильственных переворотов, - остался прежним. (См.: