Увидев, в чем дело, и убедившись, что его миноносцу ничего не угрожает, он повернулся и собирался спуститься вниз, но в этот момент был убит из винтовки каким‑то солдатом из толпы.
При аналогичных обстоятельствах были убиты командиры посыльного судна «Куница» лейтенант А. П. Ефимов и сетевого заградителя «Зея» лейтенант граф В. М. Подгоричани- Петрович.
В первый же день революции, очевидно, те же убийцы появились и на бонах, у которых стояли, ошвартовавшись, 9–й и 5–й дивизионы миноносцев. Дело было около полудня, когда почти вся команда ушла на Вокзальную площадь. По–видимому, рассчитывая на это, толпа их подошла сначала к 9–му дивизиону и стала требовать от вахтенных матросов выдачи офицеров. Но те прогнали их вон, не пропустив даже на палубу. Тогда они пошли к 5–му дивизиону. На ближайшем от края миноносце «Эмир Бухарский» как раз в это время вахтенный отсутствовал. Получив «свободу», он стал ею пользоваться в самых широких размерах и, не сменившись, пошёл обедать. Негодяи беспрепятственно вошли на миноносец и быстро спустились в кают–компанию. Там сидели за обедом три офицера: старший лейтенант Варзар, мичман Лауданский и мичман Нейберг. Быстро расправившись с ними самым зверским образом, убийцы также быстро и скрылись. Вероятно, они собирались таким же способом поступить и с офицерами других миноносцев, но их случайно заметил офицерский вестовой, который нёс в кают–компанию второе блюдо. Он моментально поднял тревогу. Тогда злодеи бежали и, опасаясь погони, скрылись с бонов.
Накануне вечером на этом же дивизионе, на миноносце «Уссуриец» были убиты его командир капитан 2–го ранга М. М. Поливанов и механик старший лейтенант А. Н. Плешков.
Командир «Гайдамака», услышав выстрелы, послал туда своего мичмана Биттенбиндера узнать, что случилось. Но только мичман вошёл на палубу, как в него, почти в упор, было выпущено несколько пуль из нагана. Три из них попали ему в живот. Он сейчас же упал, но у него всё же ещё хватило сил проползти от сходни до носа «Уссурийца». Оттуда его взяла команда соседнего «Всадника» и перенесла на его миноносец.
Промучившись несколько часов, он умер. На похороны его пошла вся команда «Гайдамака», которая его страшно жалела. Но вместе с тем матросы считали, что он — неизбежная жертва революции и этим оправдывали его убийство командой «Уссурийца».
На второй или третий день после переворота были убиты командир Свеаборгского порта генерал–лейтенант В. Н. Протопопов и молодой корабельный инженер Л. Г. Кириллов. Первый был очень гуманный человек, и его все любили, а второй только что начал свою службу и даже не успел себя ничем проявить. Таким образом, нельзя и предположить, чтобы причиной убийства могло послужить их отношение к подчинённым. Тем более, что они были убиты из‑за угла какими‑то неизвестными лицами, которые безнаказанно скрылись.
Но далеко не везде убийцам удавалось их гнусное дело. Когда, например, подойдя к дредноутам, они потребовали выдачи офицеров, им в ответ были вызваны караулы. Это заставило их разбежаться.
С крейсера «Россия» этим же мерзавцам для того, чтобы разойтись, было дано только несколько минут, иначе угрожали открыть огонь.
Так прошёл переворот на флоте, на берегу же убийства офицеров происходили в обстановке, ещё более ужасной.
Их убивали при встрече на улице или врываясь в их квартиры и места службы, бесчеловечно издеваясь над ними в последние минуты. Но и этим не довольствовалась толпа зверей–убийц: она уродовала и трупы и не подпускала к ним несчастных близких, свидетелей этих ужасов.
Передают, что труп одного из офицеров эти изверги поставили стоя в угол покойницкой и, с кривляньями подскакивая к нему, говорили: «Ишь ты, стоит!.. Ну, постой, постой., и мы пред тобой когда‑то стояли навытяжку!..»
Даже похоронить мучеников нельзя было так, как они того заслуживали своей кончиной: боялись издевательств во время погребения, и ни революционные организации, ни революционный командующий флотом не брались оградить от этого. Они были тайком ночью отвезены на кладбище и наскоро зарыты. Первое время над их могилами нельзя было сделать и надписей на крестах, так как по кладбищам бродили какие‑то мерзавцы, которые делали на крестах различные гнусные надписи.
Последующие дни прошли спокойно, и убийства офицеров в Гельсингфорсе почти прекратились, а если и были, то только отдельные случаи. Но что сделано — того не вернёшь, и «бескровный» переворот в Гельсингфорсе стоил жизни тридцати восьми [11] морским офицерам, не считая сухопутных, большинство из них погибло от рук таинственных убийц в форме матросов и солдат, но были павшие и от рук своей собственной команды.