Студент поднял руку. В наступившей тишине зазвучали стихи:
— Не так громко, друг! Тут не пустырь, — похлопал юношу по плечу Чекко. — Что простят Петрарке, не простят нам. — Художник внимательно обвел взглядом собравшихся и с улыбкой добавил — В наше время жизнь потерять нетрудно. А она может пригодиться и для дела.
Город с утра был охвачен волнением. Весть о прибытии Петрарки разнеслась по Риму. Толпы народа в праздничных одеждах устремились к Большим воротам. Сюда же стекались жители окрестных селений. Древняя либиканская дорога была запружена людьми. Всем хотелось увидеть торжественный въезд любимого поэта.
Несколько сот всадников-кавалеротти, юношей из зажиточных семей, служивших в городской милиции и представлявших цвет римской армии, поскакали в Альбано для встречи. Вместе с членами знатных феодальных родов и посланцами неаполитанского короля, сопровождавшими Петрарку, они должны были составить почетный эскорт.
По одну сторону от двойных ворот, с высоким аттиком, возведенным еще во времена императора Клавдия, расположились представители тринадцати цехов во главе с консулами и советниками.
Ближе к центру колыхались на ветру расшитые эмблемами знамена старших цехов: земледельцев, шерстяников, мясников.
Напротив стояли должностные лица городских районов. Под цветными парчовыми штандартами находились выборные начальники-капориони, рядом сборщики налогов габельери и гаршиери, ведавшие продовольственным снабжением. За расстановкой и поддержанием порядка следили «добрые мужи» из «Совета тринадцати»[5] и солдаты префекта.
По обочинам дороги, насколько хватало глаз, толпились ремесленники, подмастерья, ученики, поденщики, монахи, крестьяне, нищие. Среди простонародья выделялись яркими нарядами купцы и их жены. Отдельными группами держались студенты, писцы, художники и люди дворянского сословия.
Кола ди Риенцо с друзьями поднялся на городскую стену, чтобы лучше наблюдать церемонию. Глядя вниз на оживленную толпу, он думал о Франческо Петрарке.
Какая удивительная судьба выпала на долю этого человека! Слава поэта гремела по всей Европе. Могущественные государи осыпали его милостями, наперебой приглашая к себе. И вот через несколько часов он получит высшее признание и будет, по древнему обычаю, увенчан зеленым венком на Капитолии.
— Короноваться лавром в тридцать шесть лет не приходилось еще ни одному поэту, — заметил Чекко Манчини. — Петрарка первый так рано добился этой чести.
— Говорят, он сын простолюдина? — спросил Кола.
— Его отца изгнали из Флоренции вместе с Данте. До прихода к власти черных гвельфов[6] он был нотарием коммуны.
— Какая интересная фамилия — Петрарка. Ни у кого не встречал такой.
— По-настоящему его фамилия Петракко, — отозвался художник. — Поэт переделал ее для благозвучия на латинский лад.
— Он родился во Франции?
— Нет, в Ареццо. Семья переехала в Авиньон, когда ему было лет восемь.
— Ты видел его?
— Несколько лет назад Петрарка гостил в Риме у Стефано Колонна. Мы познакомились во дворце, где я расписывал стены.
— Каков он? Хорош собой?
— Ростом Франческо пониже тебя. Лицом смугл, худощав. Пожалуй, замечательны в нем лишь глаза: всегда живые, необычайно проницательные.
— Я слышал, Петрарка готовился стать юристом, прежде чем пошел в клирики? — вежливо осведомился один из студентов.
— Отец хотел сделать из него законника, — сказал Чекко. — Его послали изучать право в Монтелье, потом в Болонью. Но Франческо больше интересовался древней литературой, далее принял духовный сан, чтобы без помех заниматься любимым делом.
— А почему он так дружит с родом Колонна? Им посвящено уже несколько сонетов.
— Неужели не знаешь! Кардинал Джованни Колонна был в Авиньоне первым его покровителем.
— Смотрите! Смотрите! — показал Гуаллато.
Вдали на дороге, запруженной народом, появился всадник в красной мантии. Следом, поднимая облака пыли, двигался блестящий многолюдный эскорт. Стоявшая внизу толпа взволнованно загудела.
— Едет! Петрарка едет! — донеслись крики.
Сотни встречающих замахали руками, шапками, платками. Шум голосов постепенно нарастал. Через некоторое время стало видно непокрытую голову поэта, сидевшего на белой лошади.
5
«Совет тринадцати» — орган городского самоуправления из тринадцати человек, по числу районов.
6
Черные гвельфы — партия флорентийских банкиров, связанная с папой и одержавшая победу с помощью французских войск.