Однако, подчеркнул Литвинов, позиция СССР остается неизменной, несмотря на различные недружественные проявления в Италии, включая систематическую антисоветскую кампанию в прессе. Валентино в ответ разразился жалобами, которые ничего не решали. Советско-итальянские отношения развивались в нежелательном направлении[1028].
Возвращение в Лондон
С другой стороны Литвинов не знал, что делать с британской политикой. У СССР и Великобритании пересекались интересы в плоскости Абиссинского кризиса, и тем не менее в Женеве Великобритания не только не искала поддержки у СССР, а даже избегала контактов, которые ранее поддерживал с наркомом Иден. Что случилось? Литвинов написал Майскому: «Я не думаю, чтобы это можно было объяснить только неприятными для Англии статьями и комментариями в нашей печати. Возможно, что Англия в отношении нас переживает некоторое разочарование. Она, может быть, полагала, что, вступив в Лигу, мы отказываемся от всех наших принципов и готовы пойти на любые компромиссы. Из принципиальной позиции, занятой нами, по вопросу об империализме и колониях англичане могли сделать тот вывод, что соглашение с нами по интересующим ее вопросам невозможно и что мы вообще являемся неподходящим для нее партнером. Но возможно и другое — худшее предположение, а именно, что враждебный нам Хор уже решил пойти на создание новой европейской комбинации с Францией или без нее, но включающей Германию и исключающей СССР».
Рассуждения Литвинова навели Майского на мысль, что, возможно, Хор подумывает заключить сделку с Германией за счет СССР. Кажется, самая безумная идея, о которой сообщалось в «Таймс», заключалась в том, чтобы заручиться поддержкой Германии в отношении санкций против Италии в обмен на отказ Франции от ратификации франко-советского пакта. Хор, безусловно, нашел бы подходящего партнера в лице Лаваля, если бы британцы действительно этого хотели. Майский вернулся в Лондон из отпуска. Литвинов велел ему попробовать получить ответ, когда он в следующий раз встретится с Ванситтартом и Хором[1029]. У наркома были причины для волнения. После разговора с британским поверенным Чарльзом Рубинин заранее предупредил, что Иден и Ванситтарт сталкиваются с сопротивлением, пытаясь придерживаться своего курса на сотрудничество с СССР[1030].
Майский вернулся в Лондон в начале ноября и начал заново налаживать контакты со своими обычными партнерами. 6 ноября он встретился с Хором, который приветствовал его настолько учтиво и льстиво, что посол сразу насторожился. Как и велел ему Литвинов, он спросил насчет слухов о том, что Великобритания пошла на уступки Германии, чтобы поддержать санкции против Италии. Хор их опроверг. Майский отнесся к этому с одобрением. «В самом деле, — добавил он, — платить Германии премию за участие в санкциях против Италии было бы равносильно тому, как если бы инфлуэнцу стали лечить прививкой тифа». Хор засмеялся и добавил, что у советских подозрений нет никаких оснований[1031]. Если почитать отчеты обоих дипломатов, то можно заметить, что они хорошо ладили — недавно приехавший в страну большевик и английский тори. Хор посмеялся над подозрениями Майского, но полпред упорно пытался получить информацию. Он подчеркнул, что советское правительство хотело, чтобы санкции против Италии сработали, так как это станет предупреждением другим, более сильным агрессорам. Очевидно, он имел в виду Германию и Японию. Италия — не очень опасный агрессор, заметил Хор[1032].
Разговор между ними ничего не решил. Сарджент не передумал. Он всячески пытался урегулировать вопрос с Германией, когда и если наступит подходящий момент[1033]. Только подумайте: когда советский посол разговаривал с Сарджентом? Ответ: никогда, что не могло быть случайностью. Через два дня после разговора с Хором Майский встретился с Ванситтартом. Их беседа шла, как обычно. Следуя инструкциям Литвинова, Майский задал много вопросов. «На одном из них он особо настаивал, — отметил Ванситтарт, — а именно, он хотел знать, были ли правдой слухи об англо-франко-германском соглашении за счет России». Ванситтарт ответил, что эти слухи вообще ничем не были подкреплены, хотя, конечно, он не упомянул взгляды Сарджента. «Очевидно, господин Майский отнесся к ним с большим подозрением, но мне кажется, он ушел успокоенным». Когда посол уже собирался уезжать, Ванситтарт снова, как обычно, заговорил о пропаганде и в особенности о вмешательстве в британские парламентские выборы. Майский, как обычно, увернулся от ответа с типичным советским апломбом, хотя, конечно, Ванситтарта это не убедило. Он рассмеялся, что неудивительно. «Я вас, советских людей, совсем не понимаю. Я понял бы, если бы у вас, коммунистов, был шанс на то, что в парламент выберут 150 ваших членов. Но сейчас максимально они могут рассчитывать на одно или два места. Какую практическую ценность это несет? В чем смысл портить отношения? Как мне кажется, игра не стоит свеч».
1028
Встреча с итальянским послом П. Ароне ди Валентино. Выдержка из дневника М. М. Литвинова. 5 декабря 1935 г. // Там же. Л. 108–111.
1029
М. М. Литвинов — И. М. Майскому. 4 ноября 1935 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 16. Л. 35–37.
1031
1032
И. М. Майский — в НКИД. 6 ноября 1935 г. // АВПРФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 193. Д. 1426. Л. 149–152, опубл.: Вторая мировая война в архивных документах. 1935 г. URL: https://www.prlib.ru/item/1296905 (дата обращения: 06.12.2023).