Что касается царских долгов, тут Майский вышел за пределы данных ему полномочий. В 1933 году Крестинский велел ему воздержаться от обсуждения вопроса о долге в ходе торговых переговоров. Политбюро не было заинтересовано говорить об этом по-вторно[1061].
Среди чиновников Казначейства сформировалась оппозиция, но в особенности в Совете по делам торговли, где буквально все, начиная от простого клерка и заканчивая главой Уолтером Ренсименом, выступали против займа для СССР. Они были против главным образом потому, что возрастал риск дефолта по сравнению с продлением и увеличением существующих коммерческих кредитов и снижением страховых премий. Ренсимен также возражал по «политическим причинам». Сотрудник Казначейства С. Д. Уоли отметил, что гарантированные займы «обычно непопулярны». Британская пресса «несомненно, почувствует, что если мы хотим развивать какую-либо страну с помощью гарантированных займов, то лучше выбрать нашу колониальную империю, а не коммунистическую Россию, и многие люди согласятся с… таким подходом». Экономические сложности не были «непреодолимыми… но решение должно приниматься в зависимости от того, будет ли наше предложение гарантировать заем для России политически целесообразным»[1062]. Канцлер Невилл Чемберлен «не был готов из-за этого столкнуться с серьезными партийными трудностями. Он полагал, что Хейлшем [Дуглас Хогг, лорд-канцлер и ярый консерватортори. — М. К.] и ему подобные отнесутся к этому очень враждебно»[1063]. А один из чиновников Казначейства полагал, что «Литвинов, скорее всего, присвоит себе дипломатическую победу: конечно, он не признает никаких обязательств с российской стороны выплатить то, что требуют кредиторы, но станет утверждать, что он убедил британское правительство найти самому себе компенсацию»[1064].
Ванситтарт, заручившись поддержкой Хора, продвигал вариант с займом: «С точки зрения МИД, в данном случае лучше предложить заем»[1065]. В то же время посол Чилстон полагал, что такое решение будет «иметь выраженное политическое влияние на ситуацию в Европе. Советское правительство, безусловно, использует это событие, чтобы доказать, что Великобритания на самом деле имеет в виду нечто большее, чем говорит по поводу Восточного пакта, и это станет дальнейшим оружием в советской кампании против Германии»[1066]. Также и Эштон-Гваткин, глава отдела экономических отношений, полагал, что «заем от правительства Его Величества восстановит в глазах СССР баланс, нарушенный после заключения англо-германского морского соглашения, так как покажет миру, что мы доверяем советскому правительству»[1067]. Предложение не было сделано летом 1935 года из-за Абиссинского кризиса, а затем из-за парламентских выборов в ноябре. Кольер терял терпение из-за задержки и пытался «двигаться вперед», но его попытки не увенчались успехом[1068].
1061
Н. Н. Крестинский — И. М. Майскому. 19 февраля 1933 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 13. П. 91. Д. 22. Л. 45–51.
1062
Minute by Dodds. 31 July 1935. N3844/17/38, TNA FO 371 19451; Sir Frederick Phillips,by Waley. 30 July 1935. TNA T160 749/F14202/1.
1063
Donald Fergusson, private secretary to the Chancellor of the Exchequer, to Waley, personal. 8 July 1935. TNA T160 749/F14202/1.
1064
Minute by Sir Frederick Phillips, Treasury, 26 Nov. 1935 on “Russia,” by Waley, 26 Nov. 1935, TNA T160 749/F14202/2.
1065
Minutes by Vansittart. 31 July 1935; Hoare. 4 Aug. 1935. N3844/17/38, TNA FO 371 19451.
1067
Dobbs’s minutes. 3 Sept. 1935, 21 Aug. 1935. C6091/55/18, TNA FO 371 18850; Hoare’s minute. 4 Sept. 1935. N3844/17/38, TNA FO 371 19451.
1068
Collier’s minutes. 10, 25 Sept. 1935. N3870/17/38, TNA FO 371 19451; 15 Oct. 1935. N5273/17/38, TNA FO 371 19452.