Майский и Остин Чемберлен
В это время у Майского состоялся интересный разговор с Остином Чемберленом, сводным братом Невилла и бывшим министром иностранных дел, занявшим эту должность после победы тори на выборах в 1924 году. Они обсудили стандартные вопросы. Чемберлен полагал, что Европа может рассчитывать еще на пять мирных лет. Майский давал полтора-два года. Помните, шел январь 1936 года. «Здесь, на Дальнем Востоке, по мнению Ч[емберлена], война, собственно говоря, уже идет, но она носит своеобразный хронический, ползучий характер. Ч[емберлен] не видит пока сил, которые могли бы воспрепятствовать дальнейшему продвижению японской агрессии в Китае. Реальным политикам приходится считаться с тем, что в течение ближайших лет Япония, вероятно, будет отрывать от Китая одну провинцию за другой, не встречая сколько-нибудь эффективного сопротивления». Чемберлен полагал, что у Европы перспективы лучше. Если великие державы договорятся друг с другом, то остальные последуют их примеру. Майский попросил Чемберлена пояснить, что он имеет в виду.
«Ч[емберлен] ответил, что сейчас положение совершенно ясное. В Лиге Наций имеются четыре великих державы — Англия, Франция, СССР и Италия. Италию он всегда рассматривал как мало надежного члена Лиги, а теперь тем более. Но три остальные великие державы — Англия, Франция и СССР — могут и должны действовать вместе в интересах мира. У них есть к этому все основания. Если Италия захочет присоединиться к этим трем державам, — очень хорошо. Если нет, названные три державы настолько велики и могущественны, что при соблюдении единого фронта они легко поведут за собой все остальные».
Чемберлен полагал, что единственным способом двигаться вперед была совместная работа трех держав в рамках Лиги. Забавно, что то же самое предлагал Литвинов перед фиаско плана Хора — Лаваля. Чемберлен не думал, что Абиссинский кризис подорвал доверие к Лиге. Майский спросил, возможно ли создание совместного фронта. Чемберлен ответил утвердительно и сказал, что трехстороннее сотрудничество не только возможно, но и желательно, однако он предупредил, что необходимо обратить внимание на деятельность Коминтерна. Это было «темным пятном», мешавшим англо-советскому сотрудничеству. Конечно, Чемберлен знал, что, по словам советского правительства, оно не несло ответственности за действия Коминтерна, однако он не соглашался с этим утверждением. Майский привел свои обычные аргументы против, но Чемберлен сказал, что не хочет возвращаться к предыдущим претензиям. В последние годы Коминтерн уже меньше досаждал британскому правительству, однако, если он вернется, это станет серьезной проблемой и «все ныне благоприятные перспективы их сближения были бы сведены на нет». Ванситтарт думал так же.
Майский задал привычный вопрос о будущем «так называемого “западного фронта”, состоящего из Англии, Германии и Италии», который так привлекал большие группы консерваторов. Чемберлен ответил, что вряд ли кто-то всерьез задумывается о западном союзе: «Ведь что конкретно означала бы такая Антанта? Она означала бы создание под гегемонией Гитлера той “Срединной Европы”, которая являлась целью предвоенной Германии. Такая “Срединная Европа” представляла бы величайшую угрозу для Британской империи, и Англия неизбежно должна была бы вступить в войну с Германией еще до того, как очертания “Срединной Европы” стали бы конкретно вырисовываться на горизонте. Идея Западной Антанты лишена всякой реальности. На такую самоубийственную политику не могло бы пойти ни одно британское правительство. Лига Наций — вот единственный возможный путь. Но тут необходима одна оговорка. Очень многое будет зависеть от того, какой Лига Наций выйдет из итало-абиссинского конфликта. Если она выйдет живым, окрепшим организмом, то Ч[емберлен] не сомневается, что Лига Наций действительно станет краеугольным камнем британской внешней политики. Если же Лига Наций потерпит фиаско, — тогда, вероятнее всего, в Великобритании чрезвычайно усилятся изоляционистские тенденции. Великобритания поставит себе в области внешнеполитической ограниченные задачи — защита Франции, Голландии, Бельгии от германской агрессии, а на всю остальную Европу она махнет рукой»[1191].
По сути, это означало бы уступку Центральной Европы и многого другого нацистской Германии, что, по словам Остина, было бы самоубийством для Великобритании. Видите, как те, кто пытался придумать, как противостоять нацистам (Черчилль, Остин Чемберлен, Эррио, Литвинов и другие), приходили к одним и тем же выводам? Единственный вопрос был, справятся ли они?
1191
Дискуссия И. М. Майского с О. Чемберленом. 22 января 1936 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 16. П. 117. Д. 23. Л. 19–26.