Призрачная надежда
20 января 1936 года умер король Георг V. 26 января Литвинов приехал в Англию из Женевы вместе с маршалом Тухачевским на похороны. После этого он встретился с Ванситтартом и Иденом. Нарком пытался настоять на необходимости коллективной безопасности и перейти к конкретным действиям, чтобы воплотить их в жизнь. Литвинов с успехом встретился с новым королем Эдуардом VIII, и это стало притчей во языцех. Литвинов, Ванситтарт и Майский предлагали трехсторонний союз, состоящий из Великобритании, Франции и СССР, который будет управлять Лигой. Именно так. Остин Чемберлен предлагал то же самое, но Ванситтарт отреагировал на его предложение без энтузиазма, что расстроило Литвинова и Майского[1192]. На встрече в МИД Литвинов сказал Идену, что нацистская Германия «не понимает никакого другого языка, кроме языка силы». Нацистскую агрессию можно подавить только с помощью решительных действий коалиции европейский стран. Литвинов предупредил, что некоторые из его коллег начали сомневаться в разумности коллективной безопасности. Он винил в этом Лаваля, который задерживал ратификацию франко-советского пакта и которого ловили на флирте с Гитлером. Тем не менее Литвинов подчеркнул, что он по-прежнему поддерживает коллективную безопасность, поскольку это единственный путь вперед. Как и Майский, нарком сказал, что хочет «сделать все, что в его силах», чтобы улучшить англо-советские отношения.
«Нет ли следующего шага, который можно сделать?» — спросил Литвинов. «Не могу придумать ничего нового», — ответил Иден[1193].
Сарджент отнесся к советской позиции без уважения. «Господин Литвинов продвигает в чистом виде политику окружения». К нему присоединился Кольер. «“Окружение” — это тенденциозное [sic] слово!»[1194] Хотя Ванситтарт наверняка понимал, что битва за заем проиграна, он не собирался сдаваться, несмотря на провал Хора — Лаваля: «Я был готов дождаться сэра Э. Фиппса, чтобы играть по-честному с теми, кто думает, что мы должны действовать в этой игре, исходя из страха обидеть Германию и поставить под угрозу наши шансы на отдаленное и до сих пор неопределенное соглашение — неопределенное даже в нашем собственном сознании… Предвидя это, я хотел бы еще раз призвать к тому, чтобы для нас путеводной звездой были наши собственные интересы, а не призрачная надежда. Мы должны руководствоваться лишь ими»[1195].
Фиппс приехал в Лондон в начале февраля. Он отрицательно отнесся к предложению дать СССР заем, так как в этом случае у Гитлера появится повод снова оккупировать Рейнскую демилитаризованную зону. В то же время договориться о возможных французских и немецких займах не удалось, соответственно, не было угрозы конкуренции. Кроме того, давило немецкое посольство в Лондоне. Фиппс стал последней каплей. Иден отказался обсуждать заем в кабинете[1196]. Фиппс не смог убедить Ванситтарта и Кольера. Они полагали, что Гитлер пойдет на все, что сойдет ему с рук. Когда Кольер упомянул возражения Фиппса в Министерстве торговли, разразился громкий смех. Сарджент и Кольер оба были раздражены, но по разным причинам[1197].
Майский пока не знал о том, что было решено отказать СССР в займе. 5 февраля он встретился с военным министром Даффом Купером, а через несколько дней — с Иденом. С Купером, разделявшим взгляды Черчилля на Германию, сложностей не возникло, а вот с Иденом пришлось топтаться на месте[1198]. 13 февраля Кольер за обедом сообщил Майскому плохие новости. Заем отменили, так как он не получил достаточной поддержки в кабинете. Были одобрены более длительные кредиты, а это лучше, чем ничего.
«Очень жаль, — сказал Майский. — Заем был бы пенен… по политическим причинам», но кредиты были не так интересны. Майский знал о сопротивлении Министерства торговли. Он спросил, почему были отвернуты рекомендации МИД. Кольер не мог сказать, что заем заблокировал Иден, поэтому ответил, что кабинет боялся оппозиции в Палате общин, хотя сам Кольер не думал, что она бы возникла. МИД в целом и он сам в частности поддерживали заем, вероломно сказал Кольер, но кабинет был против. Большинство в кабинете хотели торговать с СССР и были готовы одолжить деньги, «но они хотели это сделать с наименьшим беспокойством». Долгосрочный заем «несомненно, спровоцировал бы серьезные волнения и имел бы большой политический эффект». Кредиты сводят этот риск к минимуму[1199]. Очевидно, Кольер не мог признаться, что Иден, два заместителя министров и в особенности громогласный Сарджент выступали против «пропаганды» Коминтерна, не доверяли советским мотивам и не хотели разозлить господина Гитлера. Также он не хотел говорить, что они с Ванситтартом находятся в изоляции. Удивительно, что советское посольство так и не получило информацию о постоянной враждебности Сарджента.
1193
Eden to Chilston. No. 56. 30 Jan. 1936. N622/20/38, PRO FO 371 20339; М. М. Литвинов — в НКИД. 31 января 1936 г. // ДВП. Т. XIX. С. 57.
1194
Colin A. Edmond, British consul, Geneva, from Eden. No. 8 LN. 21 Jan. 1936. C452/92/62, TNA FO 371 19879; Minutes by Sargent. 23 Jan. 1936; Collier. 29 Jan. 1936, ibid.
1196
Notes of meeting held in the Secretary of State’s room at the Foreign Office on February 3rd, 1936_ C979/4/18, TNA FO 371 19885; Minutes by Wigram. 4 Feb. 1936; Eden. 10 Feb. 1936. C835/4/18, TNA FO 371 19884; Phipps. No. 29 saving, 15 Feb. 1936, & minutes, N923/187/38, TNA FO 371 20346.
1197
Collier to Chilston, secret. 5 Feb. 1936. N803/20/38, TNA FO 371 20339; Minutes by Collier. 10 Feb. 1936 & Sargent. 21 Feb. 1936. N756/187/38, TNA FO 371 20346; Collier to Oliphant. 24 Feb. 1936, ibid.
1198
Запись беседы И. М. Майского с Д. Купером. 5 февраля 1936 г. // ДВП. Т. XIX. С. 62–64; Дискуссия И. М. Майского с Э. Иденом. 11 февраля 1936 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 16. П. 117. Д. 23. Л. 52–59, опубл.: ДВП. Т. XIX. С. 73–80; Eden to Chilston. No. 76. 11 Feb. 1936. N833/20/38, TNA FO 371 20339.
1199
Запись беседы И. М. Майского с П. Кольером. 13 февраля 1936 г. // ДВП. Т. XIX. С. 86–88;