Литвинов свободно общался с американской стороной, пока находился в Вашингтоне. Он много говорил о японской угрозе советской безопасности. Он сказал заместителю государственного секретаря Уильяму Филлипсу, что Красная армия, к счастью, укрепляет линию обороны на маньчжурской границе. Этого должно быть «достаточно, чтобы на настоящий момент держать японцев в узде». Литвинов также открыто указал Филлипсу на то, что важно, а что нет. Отношения с Францией улучшились «во многом благодаря политической ситуации. Политически Франции было выгодно быть в хороших отношениях с Россией». Затем последовал вот этот комментарий: «Это сердечное согласие было достигнуто, несмотря на то, что французы были держателями российских ценных бумаг в огромных количествах… Хотя они не получили удовлетворения от этих ценных бумаг, это не препятствовало растущей дружбе Франции с Россией, основанной на потребности в безопасности [курсив наш. — М. К.]». В этом и заключалась вся суть, правда? Филлипс пришел к выводу: «Гитлер и его режим очевидно не пользовались благоволением Литвинова, так как он активно высказывался против кампании нацистов, направленной против евреев»[168].
Тем не менее советские дипломаты добивались успехов как в Париже, так и в Вашингтоне. Из существующей переписки становится понятно, что Литвинов завоевал уважение Сталина. Вождь перестал над ним насмехаться, во всяком случае на данный момент, в своих письмах Кагановичу и Молотову. Это было хорошо, так как и на Западе, и на Востоке росла угроза безопасности СССР.
ГЛАВА III
ОХЛАЖДЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ: ДЕЛО «МЕТРО-ВИККЕРС»
1933 ГОД
Если в отношениях с Францией и США советскому правительству удалось добиться потепления, то Великобритания оказалась куда более крепким орешком. В 1920-х годах отношения СССР с Великобританией были даже хуже, чем с Францией. Предпринимались попытки их улучшить, особенно в 1924 году, когда у власти недолго были находившиеся в меньшинстве лейбористы. На новых выборах в октябре 1924 года победили консерваторы. В последнюю неделю кампании им помогла публикация так называемого письма Зиновьева — поддельного документа, в котором говорилось о вмешательстве СССР во внутренние дела Великобритании. В итоге британское правительство разорвало дипломатические отношения с Москвой в мае 1927 года[169].
В 1920-х годах англо-советская торговля росла, и это мешало повестке Консервативной партии, упорно направленной против СССР. Вначале британских предпринимателей, таких как Артур Г. Маршалл из «Бекос Трейдерс», поддерживавших деловые отношения с Советской Россией, плохо принимали в Министерстве иностранных дел, так как там считали, что «достойные» англичане не имеют права торговать с СССР. Однако в 1920-х годах торговый оборот с Великобританией рос, а вместе с ним и прагматический подход британцев к делу. Борьба с большевиками — это одно, а бизнес — совсем другое. Однако этого прагматизма было недостаточно, чтобы преодолеть страх перед «пропагандой» Коминтерна и подрывной деятельностью в Британской империи.
В 1929 году второе правительство лейбористского меньшинства восстановило дипломатические отношения с СССР. Британские коммерсанты хотели работать с Россией, и их поддерживало советское правительство, обещавшее хорошие контракты. Даже консерваторы, которые сами не хотели возобновлять отношения, были рады, что лейбористы взяли на себя такую ответственность[170]. В 1929–1930 годах лейбористское правительство дало кредитные гарантии российской торговле и подписало коммерческое соглашение с СССР, но на этом все и остановилось, так как против большевиков была как Палата общин, так и пресса. «Мне кажется, — писал один сотрудник Министерства иностранных дел в протоколе, — что если британская антикоммунистическая пресса объявит о перемирии в долгосрочной бомбардировке Москвы… то половина их тиража будет уничтожена»[171].
168
Memorandum of conversation with Mr. Litvinov. November 20th. William Phillips. NA RG 59, 701.6111/742, box 3663.
170
R. Atherton, U.S. chargé d’affaires, London. No. 3340. 4 Feb. 1929. 741.61/210, NA, RG59, Microfilm (далее M)-582/6; Atherton. No. 382. 8 Nov. 1929. 741.61/259, ibid.
171
Minutes by C.H. Bateman, Northern Department. 28 Jan. 1930. N499/77/38, TNA FO 371 14866.