Не было разработано и положение, в котором был бы четко определен круг деятельности двух самостоятельных наркоматов, ни в одном документе не было сказано, что НКО СССР по отношению к НК ВМФ является старшим оперативным органом. На этот недостаток указывал и народный комиссар ВМФ Н.Г. Кузнецов: «До Великой Отечественной войны, как известно, нашей стране пришлось участвовать в нескольких военных кампаниях. Хотя по своему характеру они были различными, руководство ими осуществлялось одинаково — распоряжениями, поступавшими из кабинета И.В. Сталина. При таком порядке люди отвыкали от самостоятельности и приучались ждать указаний свыше»[85].
Советско-финляндская война выявила и целый ряд серьезных недостатков и упущений в руководстве, организации и боевой подготовке Балтийского и Северного флотов, Ладожской военной флотилии. К ним относятся:
— «шапкозакидательское» настроение у руководящего и командного состава, которое осталось в войсках РККА и ВМФ и к началу Великой Отечественной войны;
— недостаточное изучение командным составом и штабами предстоящего театра военных действий, отсутствие подробных карт и лоций;
— действия флота не были тесно увязаны с операциями сухопутных войск Красной Армии;
— неграмотная оценка обстановки руководящим составом;
— отсутствие в штабах флотов заранее разработанных планов действий против финских сил, необходимых минных постановок;
— недостаточная подготовка штабов всех уровней как органов планирования и боевого управления;
— слабое и недостаточно инициативное использование различных комбинаций тактических приемов при решении боевых задач всеми силами флота;
— отсутствие глубины и перспективности планирования, которое охватывало только начальные действия соединений, частей и кораблей;
— отсутствие взаимодействия между штабами РККА и флотов, не было налажено оповещение о полетах своей авиации и выходе кораблей, что нередко приводило к удару по своим войскам;
— ненадежность связи;
— несвоевременные донесения по изменению обстановки по всем инстанциям;
— слабое ведение разведки всеми силами флота;
— недостаточные изучение и разработка способов борьбы с минной опасностью;
— неготовность флота к проведению крупных десантных операций из-за отсутствия заранее разработанных планов и специальных кораблей;
— полное отсутствие или совершенно неорганизованное взаимодействие сил флота при проведении операций;
— чрезмерное увлечение переговорами по линии «подводная лодка — штаб»;
— отсутствие навыков у корабельных артиллеристов при стрельбе по. береговым целям.
Вот как оценил боевую работу кораблей начальник штаба Балтийского флота контр-адмирал Ю.А. Пантелеев: «По батареям противника на разных островах стреляли крейсер «Киров», эсминцы и даже линейные корабли, но стрельба часто велась без корректировки, и результаты ее в таких случаях были неважные. После мне довелось побывать на островах Руссаре и Бьерке, по которым стреляли крупные корабли. Батареи там мало пострадали, так было и на других островах. Наши морские артиллеристы в то время недостаточно учились стрельбе по береговым целям, годами готовились к боям лишь с морским противником. Это было явное упущение»[86].
В советско-финляндской войне были выявлены большие упущения в действиях береговой артиллерии, основным недостатком которой являлась плохая разведка предназначенных для уничтожения целей и как итог низкие результаты стрельбы.
Недостаточно эффективно действовала и морская авиация, которой нарком ВМФ дал такую оценку: «В боевом использовании авиации еще продолжает иметь место крайнее упрощенчество и пренебрежение к выработанному практикой и боевыми уставными формами оперативного руководства… Постановка боевых задач в ряде случаев исключительно обща, зачастую не исходит из тщательного анализа обстановки… Поздняя постановка задач… приводит к тому, что на уничтожение одного орудия летят чуть ли не всем полком»[87].
В действиях морской авиации отмечались следующие недостатки:
— низкий уровень управления авиационными частями;
— отсутствие четкого взаимодействия между авиацией и кораблями;