* * *
В тот год осенняя погодаСтояла долго на дворе,Зимы ждала, ждала природа.Снег выпал только в январеНа третье в ночь. Проснувшись рано,В окно увидела ТатьянаПоутру побелевший двор,Куртины[27], кровли и забор,На стёклах лёгкие узоры,Деревья в зимнем серебре,Сорок весёлых на двореИ мягко устланные горыЗимы блистательным ковром.Всё ярко, всё бело кругом.
* * *
Зима!.. Крестьянин, торжествуя,На дровнях обновляет путь;Его лошадка, снег почуя,Плетётся рысью как-нибудь;Бразды пушистые взрывая,Летит кибитка удалая;Ямщик сидит на облучке,В тулупе, в красном кушаке.Вот бегает дворовый мальчик,В салазки жучку посадив,Себя в коня преобразив;Шалун уж заморозил пальчик,Ему и больно и смешно,А мать грозит ему в окно…
* * *
Гонимы вешними лучами,С окрестных гор уже снегаСбежали мутными ручьямиНа потоплённые луга.Улыбкой ясною природаСквозь сон встречает утро года;Синея, блещут небеса.Ещё прозрачные, лесаКак будто пухом зеленеют.Пчела за данью полевойЛетит из кельи восковой.Долины сохнут и пестреют;Стада шумят, и соловейУж пел в безмолвии ночей.
Вурдалак[28]
Трусоват был Ваня бедный:Раз он позднею порой,Весь в поту, от страха бледный,Чрез кладбище шёл домой.
Бедный Ваня еле дышит,Спотыкаясь, чуть бредётПо могилам; вдруг он слышит —Кто-то кость, ворча, грызёт.
Ваня стал, — шагнуть не может.Боже! думает бедняк,Это, верно, кости гложетКрасногубый вурдалак.
Горе! малый я не сильный;Съест упырь меня совсем,Если сам земли могильнойЯ с молитвою не съем.
Что же? вместо вурдалака(Вы представьте Вани злость!)В темноте пред ним собакаНа могиле гложет кость.
Конь
«Что ты ржёшь, мой конь ретивый,Что ты шею опустил,Не потряхиваешь гривой,Не грызёшь своих удил?Али я тебя не холю?Али ешь овса не вволю?Али сбруя не красна?Аль поводья не шелковы,Не серебряны подковы,Не злачёны стремена?»
Отвечает конь печальный:«Оттого я присмирел,Что я слышу топот дальний,Трубный звук и пенье стрел;Оттого я ржу, что в полеУж не долго мне гулять,Проживать в красе и в холе,Светлой сбруей щеголять,Что уж скоро враг суровыйСбрую всю мою возьмётИ серебряны подковыС лёгких ног моих сдерёт;Оттого мой дух и ноет,Что наместо чапрака[29]Кожей он твоей покроетМне вспотевшие бока».
Анчар
В пустыне чахлой и скупой,На почве, зноем раскаленной,Анчар[30], как грозный часовой,Стоит — один во всей вселенной.
Природа жаждущих степейЕго в день гнева породила,И зелень мёртвую ветвейИ корни ядом напоила.
Яд каплет сквозь его кору,К полудню растопясь от зною,И застывает ввечеруГустой прозрачною смолою.
К нему и птица не летитИ тигр нейдёт — лишь вихорь чёрныйНа древо смерти набежитИ мчится прочь, уже тлетворный[31]
И если туча оросит,Блуждая, лист его дремучий,С его ветвей уж ядовитСтекает дождь в песок горючий.
Но человека человекПослал к анчару властным взглядом,И тот послушно в путь потекИ к утру возвратился с ядом.
Принёс он смертную смолуДа ветвь с увядшими листами,И пот по бледному челуСтруился хладными ручьями;
Принёс — и ослабел и лёгПод сводом шалаша на лыки,И умер бедный раб у ногНепобедимого владыки.
А царь тем ядом напиталСвои послушливые стрелыИ с ними гибель разослалК соседям в чуждые пределы.
Полтавский бой
Горит восток зарёю новой.Уж на равнине, по холмамГрохочут пушки. Дым багровыйКругами всходит к небесамНавстречу утренним лучам.Полки ряды свои сомкнули.В кустах рассыпались стрелки.Катятся ядра, свищут пули;Нависли хладные штыки.Сыны любимые победы[32],Сквозь огнь окопов рвутся шведы;Волнуясь, конница летит;Пехота движется за неюИ тяжкой твёрдостью своеюЕё стремления крепит.И битвы поле роковоеГремит, пылает здесь и там,Но явно счастье боевоеСлужить уж начинает нам.
вернуться
28
Вурдалак, или упырь, — по старинным поверьям, мертвец, который встаёт по ночам из могил и сосёт кровь живых людей.
вернуться
32
Сыны любимые победы — так Пушкин называет шведов, которые до Полтавской битвы одержали ряд побед над войсками разных государств.