[10] не было — арабы сами со всем управлялись, да Афанасий иногда им подсоблял. Окромя их, правда, был еще один малец-служка. Прислуживал он Махмуду за столом, да иные какие обязанности выполнял. Звали юнца Атий. Видел он, как страшный русич разделался со всей командой и с хозяином, и ждал, что и его постигнет та же участь. Афанасий не стал трогать Атия, а оставил при себе. Вдвоем-то сподручнее на корабле управляться. К тому же Атий неплохо знал эти места и мог в дороге пригодиться. Как оказалось впоследствии — сделал он это зря… — Отец замолчал, покачал головой. После паузы продолжил: — Но это он потом понял, а тогда решил Афанасий пробираться на родину. По воде-то намного сподручнее было, чем посуху. Да и богатство, нежданно обретенное, бросать не хотелось. А на себе много ли унесешь? Вот и тронулись они в путь, благословясь. Плыли по ночам, а днем хоронились в укромных местах. Много опасностей пришлось им преодолеть, но Бог помогал, и они все ближе продвигались к родным берегам. Атию Афанасий пообещал, что обязательно отпустит, ежели тот поможет пригнать корабль туда, куда он укажет. Так они и двигались далее: Афанасий за штурвалом, Атий управлялся с парусами, благо ветер все время попутный дул. Каюту ту, где ящики с золотом были упрятаны, Афанасий на крепкие засовы запер и Атию до времени не показывал. Но малец шустрым оказался и в запретную каюту проник. Как ему удалось запоры снять — одним богам ведомо. Не иначе, как без нечистой силы здесь не обошлось. Афанасий узрел Атия, когда тот уже в золоте копался. Хотел он прибить мальца, но пожалел. Побоялся, что одному ему не сдюжить, а путь предстоял еще неблизкий, почитай — половину всего прошли. Одним словом, пожалел, а ночью въюнош этот кинулся на Афанасия с ножом. Видно, золото заморское затуманило ему разум и нож в руку вложило. Успел он ранить Афанасия, прежде чем тот дал отпор насильнику. Поняв, что с Афанасием ему не управиться, Атий сиганул за борт и пропал, растворился в ночи. Сколь Афанасий не вглядывался — так ничего и не увидел. Решив, что боги наказали Атия и теперь он в их владениях, Афанасий перевязал руку, перекрестился и поплыл далее. Тяжек и труден оказался путь к родным берегам. Через два дня понял он, что не доплыть ему. Или на рифы напорешься, или иную какую опасность проморгаешь. Да и рана давала о себе знать, слабел Афанасий с каждым днем все сильнее. Тогда решил он спрятать золото и дальше двигать налегке. Пристал в укромном месте, нашел пещеру тайную и целую ночь ящики туда перетаскивал. Затем в днище корабля прорубил дыры и, отогнав подальше от берега, затопил. После того, оставив одному ему понятные знаки и, захватив с собой малую толику золота и припасов, отправился далее. Долго шел. Более года ему понадобилось, чтобы вновь Рязань узреть. После набега татарвы город уже отстроился, а родовое подворье так и зияло пустырем. Некому было ставить новую избу — все в том кровавом набеге погибли. Оставшегося золота, что сберег, скитаясь по чужим местам, едва хватило на новую избу, да на снаряжение небольшого корабля. Клад он нашел нетронутым, хотя и опасался, что найдут его злые люди. Но нет, все на месте оказалось.
вернуться
Небольшое парусное судно с косым четырёхугольным парусом.