Рис. 0.3
Все уровни и подуровни на моей диаграмме (все они, по сути дела, – лишь метатекстовые «ящички») взаимосвязаны таким образом, что движение от одного к другому возможно в обоих направлениях. Творческое сотрудничество читателя-интерпретатора на более низких уровнях может быть успешным лишь потому, что еще прежде у него возникают гипотезы относительно более высоких уровней – и наоборот. Но то же справедливо и для процесса порождения текста: нередко автор принимает решение, затрагивающее глубинную семантическую структуру всего текста (of his story), только и именно в тот момент, когда он делает некий выбор на уровне лексики, предпочитая, по чисто стилистическим причинам, одно выражение другому. Подобным же образом стрелки на моей диаграмме не изображают какой-либо временной или логический процесс, пусть даже идеализированный; они всего лишь указывают на взаимозависимость между «ящичками».
Таким образом, рис. 0.3 изображает (металингвистически) некие абстрактно представимые уровни, на которых может осуществляться сотворческая активность читателя. Поэтому во избежание недоразумений впредь я буду говорить не об «уровнях» текста (поскольку эта метафора неизбежно подсказывает идею иерархии конкретных операций), а только о «ящичках», имея в виду конкретные элементы теоретически постулированной мною визуализации.
На рис. 0.3, пожалуй, лишь в одном-единственном отношении изображен реальный ход интерпретации текста: движение неизбежно должно начинаться в «ящичке» № 3 («линейная манифестация текста») – и нельзя «прыгнуть» из этого «ящичка» дальше, не пройдя хотя бы через «ящичек» № 1, обозначающий систему кодов и субкодов, необходимых для преобразования плана выражения в план содержания.
0.4. Линейная манифестация текста и обстоятельства высказывания (utterance[24])
0.4.1
Линейной манифестацией текста [ «ящичек» № 3] я называю его лексемную поверхность. Читатель применяет к воспринимаемым выражениям заданный код или, вернее, систему кодов и субкодов [ «ящичек» № 1], чтобы преобразовать эти выражения в первые уровни содержания [ «ящички» № 4, 5 и т. д.].
Текст (3) – это отрывок из стихотворения Кристиана Моргенштерна[25] «Большой Лалула» («Der grosse Lalula»):
(3) Kroklowafgi? Semememi!
Seikronto prafriplo.
Bifzi, bafzi; hulalomi…
quasti besti bo…
Этот текст имеет линейную манифестацию, т. е. план выражения, с которым, однако, не может быть соотнесен никакой план содержания, поскольку автор не имеет в виду никакого существующего кода (я не говорю для простоты о возможных звуковых коннотациях*, а также об ореоле «литературности» у этого предадаистского эксперимента).
Текст (4) – отрывок из стихотворения Тристана Тзара[26] «Toto-Vaca»:
(4) ka tangi te kivi
kivi
ka rangi te mobo
moho…
Этот текст имеет линейную манифестацию, которой я не могу приписать никакого содержания. Однако это смогут, вероятно, сделать некоторые читатели, поскольку данный текст изначально вроде бы представлял собой стихотворение на языке маори.
На этом уровне рассмотрения возможна фонетическая интерпретация, особенно важная для таких текстов, как тексты (3) и (4), но игнорируемая при последующем анализе, поскольку при рассмотрении повествовательных текстов меня, естественно, больше интересуют «ящички» более высоких уровней. См., однако, Теорию (3.7.4), где обсуждается «дальнейшая сегментация плана выражения», имеющая место в эстетических текстах. См. также в Теории разделы о ratio difficilis и изобретении (3.4.9, 3.6.7, 3.6.8), где речь идет о тех случаях, когда манипуляции с планом выражения существенно затрагивают самое природу используемых кодов. В очерке о языке Эдема (глава 3 в данной книге) я также отчасти затрагиваю эти проблемы.
0.4.2
Схема на рис 0.3 напрямую увязывает линейную манифестацию текста и акт высказывания (the act of utterance) (на рис. 0.2 он включен в число «обстоятельств, которые определяют исходные пресуппозиции»).
Эта связь между предложением (sentence) и его произнесением (utterance) (между énoncé и énonciation) позволяет адресату любого текста сразу же распознать, хочет ли отправитель осуществить пропозициональный акт* или же речевой акт какого-то иного рода. Если текст прост по своей структуре и имеет явной целью указание, повеление, вопрос и т. д., то адресат, вероятно, будет переключаться с «ящичка» № 2 на «ящичек» № 10, определяя одновременно и чтó отправитель имеет в виду, и (в плане конкретного содержания) лжет ли он или говорит правду, спрашивает ли он о чем-то, приказывает ли что-то выполнимое или невыполнимое и т. д. В зависимости от сложности текста и от изощренности адресата в дальнейшем могут быть задействованы и другие «ящички» – скрытые идеологические структуры можно заподозрить даже в таком тексте, как / Поди сюда, ублюдок / (варианты на выбор: / …паршивый интеллигент / / …паршивый еврей /, / …паршивый негр /, / …поповская рожа /, / …старый хрыч /, / …мой юный друг / и т. д.).
24
Английские термины proposition и utterance создают особые трудности для переводчика, поскольку переводятся на русский язык одним и тем же словом «высказывание», имеющим по крайней мере два смысла: 1) высказывание как содержащаяся в предложении мысль, как абстрактный объект, как объективное содержание мысли в смысле Г. Фреге или К. Поппера (см., например:
25