– Андрей Викторович, Ирина Анатольевна, запомните раз и навсегда. Паша наш с Артемом сын, то, что в нем течет кровь Михаила, еще ни о чем не говорит. Ваш сын хотел, чтобы этот ребенок не появился на свет. Но я родила его. Для себя. Если бы не беда с Мишей, вы никогда бы не узнали о существовании Павла. Но так случилось, и вы все узнали. Мы с Артемом позволили вам общаться с внуком, станете перегибать – наша доброта закончится, и ни один суд вам не поможет, поверьте мне, – Ульяна была тверда в своих высказываниях и очень убедительна. Андрей с Ириной, посовещавшись, согласились играть по правилам, которые установила Ульяна. Они понимали, что не хотят потерять внука, который так похож на маленького Мишу.
Родители Ульяны тоже узнали тайну рождения внука. Они были в шоке, пожурили дочь за то, что она не призналась им, не пришла за помощью. Зятя они зауважали еще больше.
– Настоящий мужчина, Ульяне повезло, – говорила мама Ули, прижимаясь к мужу.
Сложнее всех в этой истории пришлось Валентине Васильевне. Женщина чувствовала себя обманутой. Она на время отстранилась от семьи сына. Ульяна и Артем переживали из-за этого. Да и маленький Павлик спрашивал, когда же он пойдет в гости к бабушке Ляле. Он уже хорошо разговаривал, мог спокойно сказать Валя или Валентина, но упорно называл бабушку Лялей, и это всех умиляло. Столько тепла и любви было в этом сокращении.
Валентина сама прервала молчание. Просто пришла на площадку, где сын с навесткой гуляли с Павликом, и встала возле горки. Паша первый заметил бабушку.
– Бабуля. Ляля! – бросился он к ней со всех ног. Подбежал, обнял и тихо признался: – Я скучал.
– Я тоже скучала, мой хороший, – растроганно отвечала Валентина.
– А почему не приходила?
– Прости, были дела.
– А теперь кончились?
– Дела-то? Осталось немного. Но я теперь буду приходить чаще, обещаю, – ответила Валентина, обнимая внука. Она видела, что Ульяна и Артем почти дошли до них, и выпрямилась.
– Привет, мам. Рад тебя видеть, – проговорил Артем.
– И я рада, – вторила Ульяна.
Валентина поздоровалась с ребятами, больше каких-то душещипательных разговоров вести на улице никто не стал, общались на нейтральные темы: о погоде, о природе. Только дома, когда Артем и Уля заманили Валентину к себе на ужин, удалось поговорить нормально. Ульяна, попросив мужа заняться Павликом, решила поговорить со свекровью.
– Валентина Васильевна, вы простите меня за всю эту историю, я понимаю, что вам это неприятно, но… Я на самом деле полюбила Артема с первого взгляда, я не собиралась его обманывать, обижать или что-то еще. Он с первого дня знакомства знал, что я жду ребенка. Его это не испугало, и я очень рада этому. Я его любила, люблю и всегда буду любить. И мне очень хотелось бы, чтобы вы простили меня. Я понимаю, что у нас уже никогда не будет прежних отношений, но, надеюсь, мы сможем нормально общаться ради Артема.
– Тебе не за что извиняться. Конечно, новость о том, что Павлик не кровный сын Артема, стала для меня шоком, но… это ничего не меняет. Я люблю Павлика. Это мой внук. Наверное, если бы Артем не знал правды, то я рассуждала бы иначе, а так… Это выбор моего сына. Его личная жизнь, и он имел право не посвящать меня в какие-то моменты. Поэтому… все хорошо, правда…
Они душевно попили чай, и Валентина ушла. Она не врала Ульяне. Хоть ей было и сложно, но она приняла выбор сына, понимая, что он взрослый мальчик и сам несет ответственность за свои решения. Постепенно общение Валентины и Ульяны наладилось. В семье вновь воцарились мир и покой.
Чуточку добрее…[1]
День у Оксаны не задался с самого утра. Ровно в пять утра она распахнула глаза из-за того, что за стенкой гавкала и подвывала соседская собака. Жучка была существом несносным, и дружбы у них с Оксаной не получилось, впрочем, как и с хозяином Жучки – Семеном Семеновичем. Сосед оказался очень неприятным мужчиной. Он постоянно придирался к Оксане, при этом претензии высказывал таким скрипучим голосом, что Оксане хотелось закрыть уши.
Казалось, что Семену Семеновичу не нравится в Оксане все: то она дверью громко хлопает, то мусор выкидывает неправильно, то использует слишком слащавые духи. Да, и такая претензия была.
– После вас мусоропровод открыть нельзя, – с брезгливым презрением вещал Семен Семенович. – Вечно какие-то очистки валяются, фантики, грязь. – Оксана пыталась убедить соседа, что выкидывает мусор в плотно завязанных пакетах и чаще всего выносит их утром сразу в баки, но пожилой мужчина не хотел ничего слышать. Он верил только в свою правоту.