Одержав победу над дамасским аскаром, крестоносцы графа Гильома-Жордана принудили арабский гарнизон сдать Арку. По словам Альберта Аахенского, граф Гильом-Жордан «на протяжении трех недель (…) неустанно нападал на защитников крепости при помощи осадных орудий и арбалетов, не позволяя никому ни входить, ни выходить, покуда крепость, огражденная самой природой и неприступная для людей, не будет сражена голодом и не сдастся ему»[1196]. Город, чьи запасы были полностью истощены осадой и предшествующими набегами провансальских и каталонских рыцарей, сдался на милость графа Сердани. Аль-Идриси описывает Арку как «прекрасный и многолюдный город, лежащий у подножия невысоких холмов. Посреди города, на возвышении, стоит крепость (…) В городе многочисленное население и множество товаров. Жители города — богаты. Питьевая вода доставляется в город по акведуку, берущему свое начало от реки, которая, не иссякая, течет близ Арки. Там множество садов с фруктовыми деревьями и сахарным тростником; на упомянутой реке стоят мельницы. Город лежит примерно в трех милях от морского берега»[1197]. Причем, здесь было бы уместно отметить, что область Аккар (т. е. земли, непосредственно прилегающие к Арке) это регион, традиционно населенный мелькитами. Даже сейчас там, согласно исследованию Р. Беттса, насчитывается «до двух десятков православных деревень»[1198].
Это приводит нас к теме поддержки восточных христиан, которой должны были пользоваться союзные василевсу провансальские крестоносцы. Во второй главе книги мы уже подробно говорили о поддержке восточных христиан, оказанной крестоносцам, и значимости этого фактора во франкском завоевании Леванта. И естественно, контингент из нескольких сотен провансальцев и каталонцев, даже при поддержке византийского и генуэзского флота, никогда бы не смог основать собственное государство, если бы мелькиты и марониты Ливана предпочли бы арабское или сельджукское правление. Анна Комнина приводит описание того, как великая битва у стен Тартуса (1102 г.) была выиграна при содействии местного христианского населения, которому доверился граф Раймонд Сен-Жилльский[1199]. Ибн аль-Асир говорит о том, что «жители окрестных гор и жители области Суад, большую часть которых составляли христиане, оказывали помощь» графу Раймонду и его крестоносцам[1200]. Другие арабские хронисты также оставляют эпизодические упоминания о присутствии сирийских христиан в стане крестоносцев. Ибн аль-Каланиси упоминает «рекрутов» в войске графа Сен-Жилльского[1201], а Усама ибн Мункыз пишет о том, что под началом графа Гильома-Жордана были «туркополы»[1202]. О том, что марониты славились сохранением своих воинских традиций и сражались, в качестве лучников и пехотинцев, в рядах франкских войск, пишет Гильом Тирский. Архиепископ Гильом описывает маронитов как «славных воинов, которые оказались крайне полезными нашим людям в их частых битвах с врагом»[1203]. В то же самое время, нет каких-либо причин полагать, чтобы и мелькиты, населявшие земли вокруг Тартуса, Арки, Библа, обширные территории Аль-Куры и долины Бекаа, уклонились бы от поддержки и приятия провансальских крестоносцев, союзных ромейскому василевсу и получавших поддержку от ромеев Кипра. Другое дело, что впоследствии эти отношения между латинянами и восточными христианами были омрачены такими событиями, как резня в Аль-Куре (1137 г.) и погромы восточного населения в Триполи (1152 г.).
На исходе 1108 г. в Левант прибыл граф Бертран Тулузский — незаконнорожденный сын графа Раймонда Сен-Жилльского, намеренный унаследовать ближневосточные владения своего отца. Как об этом повествует Альберт Аахенский, «Бертран, сын графа Раймонда» собрал «со всех концов своей земли армии воинственных мужей и тяжеловооруженных конных воинов, всего — сорок галер, на борту которых находилось 4.000 воинов (на борту каждого по сто воинов, не считая моряков)». Флотилия провансальских крестоносцев прибыла к портам Генуи, где был заключен союз между графом Бертраном и торговой республикой, принимавшей столь действенное участие в латинском завоевании Леванта. Генуэзцы предоставили графу Бертрану еще 80 кораблей, и к рубежу 1108–1109 гг., сделав остановку в Константинополе, армада генуэзцев и провансальцев достигла сирийских берегов[1204]. Между графами Тулузы и Серданьи немедленно возникло острое противоборство, граничившее с междоусобной войной. По словам Фульхерия Шартрского, Бертран «не желал, чтобы Гильом преуспел. Гильом же не желал, чтобы Бертран жил»[1205]. Положение осложнялось и благодаря тому, что два претендента на триполийские земли быстро обрели двух могущественных сюзеренов; Бертран Тулузский обратился за помощью к королю Бодуэну I Иерусалимскому, граф Гильом-Жордан — к князю Танкреду Антиохийскому. Как известно, эти два государя отнюдь не были расположены друг к другу, со времен открытой войны, которую они вели друг против друга во время киликийской кампании 1097 г. Однако авторитет и сила Иерусалимского короля перевесили все прочие факторы в политике «Заморской земли». Противоречия между государями крестоносцев были разрешены на совете, собранном под председательством короля Бодуэна I Иерусалимского, на Монт Пелерен. «Земли Камеллы» должны были быть разделены между двумя преемниками графа Сен-Жилльского: северная часть, с Тортосой и Аркой, должны были отойти к Гильому-Жордану, ставшему вассалом Антиохийского князя, южные же земли — с Триполи и Гибелетом, отходили к Бертрану Тулузскому, который держал бы их как вассал Иерусалимского короля. Тогда же было достигнуто окончательное примирение между Танкредом и графом Бодуэном II Эдесским[1206]. Вскоре объединенная армия крестоносцев, куда вошли войска государей Иерусалима, Антиохии, Эдессы и провансальские крестоносцы графа Бертрана Тулузского, совместно с генуэзским флотом, вновь приступили к осаде Триполи.
1201
Ибн аль-Каланиси пишет о рекрутах, т. е. об ополченцах, что совершенно четко подразумевает местных христиан, т. к. провансальцы не успели бы еще создать общин латинских переселенцев и тем более — «коренных» триполийских франков. См. Гибб Г. Дамасские хроники крестоносцев… С. 42. Здесь слово «рекруты» явно обозначает сирийских христиан — мелькитов и маронитов, набранных графом Сен-Жилльским вТортосе и ее окрестностях.
1202
Усама описывает их как «франкских лучников», но это, скорее всего, следует понимать как «лучников на службе у франков». См. Усама ибн Мункыз. Указ. соч. — С. 102. Вполне вероятно, что когда речь заходит о «туркополах» первых провансальских государей Тортосы и Триполи, хронисты подразумевают сирийских христиан, в частности — маронитов Ливанских гор.
1206
Подробное описание совета на Монт Пелерен приводит Альберт Аахенский. См. Alberti Aquensis. Op.cit. — Lib. XI, с. 12, P. 782.