Подобные призывы свидетельствуют о том, что православные подданные султанов стали воспринимать московских царей в качестве своих заступников задолго до того, как последние стали готовы играть подобную роль. Хотя Алексей Михайлович первоначально согласился принять Молдавию в свое подданство в 1656 году, он так и не послал в Яссы представителей, которые должны были принять присягу господаря и бояр[72]. Спустя пять лет царь приказал киевскому воеводе объявить молдавскому господарю Константину Щербану, что между ним и султаном «старая дружба» и поэтому он не может принять султанского подданного под свою «высокую руку»[73]. Алексей Михайлович явно не хотел провоцировать враждебность со стороны Османов, продолжая линию своего отца, Михаила Федоровича, который в 1641 году вернул Османам Азов, захваченный четырьмя годами ранее донскими казаками. В результате почти три десятилетия прошло между посланием патриарха Паисия и первым серьезным русско-османским конфликтом 1677–1681 годов, в царствование Федора Алексеевича.
В ходе Русско-турецких войн конца XVII – XVIII столетия просьбы о покровительстве и уверения в преданности стали рутинными в обращениях бояр и высшего духовенства к русским царям. Петр Великий получил такие обращения от одного валашского и трех молдавских господарей, прежде чем заключил Луцкий договор с молдавским князем Дмитрием Кантемиром в апреле 1711 года, накануне злополучного Прутского похода[74]. В то же время краткий обзор русско-молдавских соглашений второй половины XVII – начала XVIII века демонстрирует, что с самого начала молдавские и валашские элиты были готовы пойти «под высокую руку» московских царей только на определенных условиях. Так, договор 1656 года между Алексеем Михайловичем и Георгием Штефаном предусматривал, что в последующем молдавские господари будут избираться только среди уроженцев княжества, сохранят свои традиционные прерогативы и восстановят свою юрисдикцию над так называемыми райями – пограничными крепостями и прилегающими к ним территориями, аннексированными Османами[75]. В 1674 году молдавские бояре были готовы принести присягу царю при условии сохранения «обычаев земли» и «старых прав», в том числе права избирать господаря и главных светских и духовных чиновников. Бояре также просили Алексея Михайловича восстановить территориальную целостность своего княжества, которое они вслед за польской шляхтой называли Речь Посполита[76]. Наконец, «диплом и пункты», выданные Петром Великим Дмитрию Кантемиру в апреле 1711 года, предусматривали наследственное правление Кантемиров в Молдавии и утверждали полноту господарской власти над боярами и городским населением, а также над райями, в соответствии с древним молдавским обычаем[77].
Неудача Прутского похода Петра Великого обнаружила, среди прочего, недостаток прочной поддержки этого предприятия со стороны молдавских и валашских элит[78]. Последние не столько рознились в своем отношении к России, сколько были раздираемы внутренними конфликтами[79]. Наиболее очевидное проявление этих конфликтов заключалось во вражде Кантемира с валашским господарем Константином Брынковяну: каждый из них стремился объединить оба княжества под своей властью и властью своих потомков. Кантемир был назначен Портой молдавским господарем в 1710 году в противовес Брынковяну, чьи тайные связи с Петром Великим вывали подозрения Османов. И Порта, и молдавские бояре не сомневались в преданности Кантемира султану. Князь провел молодые годы в качестве почетного заложника в Константинополе во время правления своего отца Константина Кантемира, господаря Молдавии в 1685–1693 годах, и посвятил это время изучению османского языка и культуры. Однако именно знание Кантемиром внутреннего состояния Османской империи убедило его в неизбежности поражения Османов в войне с Россией, что и послужило мотивом для заключения с Петром Великим соглашения в Луцке[80]. Когда же Брынковяну узнал о союзе Кантемира с царем, он не только не помешал османской армии переправиться через Дунай, но оказал поддержку Великому визирю, противопоставляя свою очевидную лояльность Порте «предательству» Кантемира. Эти действия не оправдывают образ «изменника Брынковяну», который стал характеризовать российское восприятие Прутского похода. Отличия в поведении молдавского и валашского господарей объясняются прежде всего относительной удаленностью или близостью русской и османской армий.
72
Очерки внешнеполитической истории Молдавского княжества (последняя треть XIV – начало XIX в.) / Ред. Д. М. Драгнев. Кишинев: Штиинца, 1987. С. 219–220.
74
Речь идет о валашском господаре Константине Брынковяну (1690, 1698) и молдавских господарях Антиохе Кантемире (1699), Константине Дуке (1701) и Михае Раковицэ (1704). См.: Исторические связи народов СССР и Румынии. Т. 3. С. 114–118, 132–135, 166, 204–206 соответственно. О связях Петра с господарями до 1711 г. см.: Очерки внешнеполитической истории Молдавского княжества. С. 240–242;
75
См. «статьи», предоставленные молдавским митрополитом Гедеоном и логофетом Некулом 12 мая 1656 г., согласно которым молдавский господарь должен был «быть в том же чину», что и его предшественники до попадания в зависимость от Османов, и которые гарантировали, что «честь и чин государства нашего не порушился бы, как не была порушена и от нечестивых». Статьи были подтверждены Алексеем Михайловичем 20 мая 1656 г., после чего молдавские представители принесли клятву верности царю. См.: ПСЗ. Сер. 1. Т. 2. С. 385–390.
76
См.: Статьи, присланные из Варшавы к царю Алексею Михайловичу от волохских бояр Радула и Петрашки на каких условиях желают они быть в российском подданстве // ПСЗ. Сер. 1. № 1324. Т. 2. С. 971–972.
77
Диплом, данный валашскому князю Дмитрию Кантемиру // ПСЗ. Сер. 1. № 2347. Т. 4. С. 659–661.
78
Окруженный османскими войсками на Пруте Петр отказался выдавать Кантемира и после заключения мира взял его с собой в Россию, где последний посвятил остаток жизни научной деятельности. Свита Кантемира, некоторые из бояр и часть войска, собранного господарем в поддержку Петра, всего около 4 тысяч человек, последовали за князем в Россию, хотя большинство из них вскоре вернулось в Молдавию. См.:
79
О пророссийских настроениях молдаван и валахов этого периода см.:
80
Как и другие представители молдавских и валашских элит, Кантемир был под сильным впечатлением от победы Петра над Карлом XII под Полтавой в 1709 г. См.: