«Греческий проект» Иоанна Каподистрии
Иоанн Каподистрия был представителем знатной греческой семьи с острова Корфу, являвшегося владением Венецианской республики[226]. Расположенный недалеко от балканского побережья, контролируемого Османской империей, Корфу был на протяжении всего раннемодерного периода пограничным островом, который может рассматриваться как часть более обширной пограничной зоны, включавшей также далматинское побережье и так называемую «тройную границу» между Османской империей, Габсбургской монархией и владениями Венеции[227]. Установление Наполеоном французской гегемонии в Северной Италии, положившее конец существованию Венецианской республики в 1797 году, не изменило в одночасье характера этой пограничной зоны, сложившегося в результате столетий прибрежной войны и торговли между конфессионально и культурно отличными группами населения. Наследие этой комплексной пограничной зоны проявилось в последующей борьбе между Османской империей, Россией, Францией и Великобританией, каждая из которых стремилась заполнить вакуум, образовавшийся в результате исчезновения Венеции как самостоятельной политической силы. Конфигурация «тройной границы» была в прямом смысле восстановлена с образованием Иллирийских провинций Французской империи в 1809–1813 годах, включивших в себя все бывшие владения Венеции в Восточной Адриатике[228], в то время как Корфу был последовательно занят французами, русскими и англичанами.
Изменения в этой пограничной зоне в конце XVIII – начале XIX столетия только усугубили традиционную лояльность местных элит по отношению ко всем сторонам, что иллюстрируется политической карьерой Иоанна Каподистрии. Его двойная приверженность России и делу греческого освобождения была источником оригинальности его политического видения и, в конечном счете, причиной постигшего его поражения. Совершеннолетие Каподистрии совпало с концом Венецианской республики и французской оккупацией Корфу. Получив медицинское, правовое и философское образование в Падуанском университете, он вернулся на родину и некоторое время работал врачом. После занятия Корфу русскими войсками в 1799 году молодой грек поступил на службу в русский военный госпиталь. Его способности и образование вскоре позволили ему перейти на государственную службу и стать секретарем Законодательного совета Республики Семи Островов, созданной под совместным российско-османским протекторатом в 1800 году. С 1803 по 1807 год Каподистрия фактически был министром иностранных дел нового государства[229]. Его пророссийская ориентация основывалась на убежденности в том, что освобождение Греции могло произойти лишь благодаря помощи России. Поэтому Каподистрия отказался от предложения перейти на французскую службу после заключения Тильзитского мира в 1807 году, положившего конец краткому существованию Республики Семи Островов. В 1808 году Каподистрия принял предложение российского канцлера Н. П. Румянцева и поступил на русскую дипломатическую службу в чине статского советника. Ко времени Венского конгресса Каподистрия стал российским статс-секретарем, ответственным за восточную политику России.
Политические взгляды Каподистрии сформировались под влиянием философии Просвещения и отражали сложный процесс формирования модерной греческой идентичности. Отвергнув крайности Французской революции, он предпочел добиваться греческого освобождения и более либерального миропорядка посредством постепенных реформ и развития образовательных учреждений. Его видение политического устройства постнаполеоновской Европы предполагало создание национальных государств и введение конституционных режимов, однако он оставался человеком Просвещения, поскольку полагал возможным осуществить эти преобразования лишь «сверху», т. е. с помощью государственной политики реформ[230]. Несмотря на свою приверженность делу греческого освобождения, Каподистрия не был демократом и стремился осуществить задуманное не посредством восстаний и революционной борьбы, а при поддержке легитимных монархов. Примечательно, что своего наибольшего успеха он добивался тогда, когда ему удавалось повлиять на Александра I. Таким образом, Каподистрия оставался в рамках парадигмы просвещенного абсолютизма, несмотря на то что объективно его проекты способствовали возникновению нового политического порядка.
226
О Каподистрии см.:
227
О тройной границе см.:
228
Об Иллирийских провинциях Французской империи см.:
230