Судебник 1497 г. дошел до нас в одном списке, впервые опубликованном К. Ф. Калайдовичем и П. М. Строевым,[334] а его 3-7-я и 9-16-я статьи — в переводе на латинский язык С. Герберштейна. Состоит он из 68 статей.[335]
Судебник был закончен («уложен») в сентябре 1497 г. Об этом прямо говорится в его заголовке: «Лета 7006-го месяца септемвриа уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детми своими и с бояры о суде, как судити бояром и околничим». В Типографской летописи под 7006 г. говорится: «Того же лета князь великый Иван Васильевичь… и околничим и всем судьям, а уложил суд судити бояром по судебнику». Иное понимание заголовка предложил Л. В. Черепнин, считавший, что в сентябре 1497 г. только «началось рассмотрение Судебника в Боярской думе, а в феврале 1498 г. он был обнародован». Но глагол «уложить» означает утвердить, постановить. Черепнин обратил внимание на то, что во время коронования Дмитрия Ивановича (февраль 1498 г.) «внимание главных действующих лиц, — великого князя и митрополита, — не раз обращалось к вопросам суда». Так, Иван III говорил Дмитрию: «Люби правду и милость, и суд правой».[336] Если даже связывать эту трафаретную фразу с Судебником (в чем полной уверенности не может быть), то она могла быть произнесена и после издания кодекса. Во всяком случае летописи ни слова не говорят об утверждении Судебника в феврале 1498 г. Второй довод Черепнина — неразрывное соединение в Типографской летописи записи об издании Судебника с рассказом о венчании Дмитрия-внука.[337] Нам представляется, что последовательное хронологическое изложение событий в летописи говорит только о том, что Судебник был составлен в том же году (7006), когда происходила коронация Дмитрия-внука, а не о непосредственной связи событий.
Следующее наблюдение Черепнина касается существа заголовка Судебника, который, по его мнению, относится только к 1-3-й статьям. Действительно, перед 4-й статьей Судебника (как и перед некоторыми другими) есть особый заголовок. Но заголовок Пространной редакции Русской Правды («Суд Ярославль Володимеричь. Правда Русськая») покрывает во всяком случае первую часть памятника (ст. 1-52), а не первые две статьи, хотя новый заголовок («О убийстве») помещен уже перед 3-й статьей, а первые две (как и первые три в Судебнике 1497 г.) лишены особого подзаголовка.
Л. В. Черепнин считал, что содержание Судебника 1497 г. шире заголовка, ибо в самом памятнике говорится о суде не только бояр и окольничих, но и наместников, волостелей и других судий. К тому же и Судебник 1550 г. (в отличие от предшествующего кодекса) в заголовке подробно перечисляет всех судей.[338] Возможно, заголовок дошедшего до нас списка Судебника 1497 г. дан в сокращенной редакции. В пользу этого предположения (только одного из возможных) говорит сопоставление текстов (см. таблицу).[339]
Судебник 1497 г.:
«…уложил… с детми своими и с бояры о суде, как судити бояром и околничим».
Типографская летопись:
«…околничим и всем судьям, а уложил суд судити бояром по судебнику, Володимера Гусева писати».
Троицкий летописец № 365:
«…придумал з бояры и уложил суд судити и бояром, околничим, а у боярина быти дияку, а судити по Судебнику по великого князя».
Судебник 1550 г.:
«…с своею братьею и з бояры сесь Судебник уложыл: как судити бояром, и околничим, и дворецким… и всяким судьям»[340].
В заголовке Судебника 1550 г. состав судей мог быть расширен включением в него дворецких, казначеев, наместников и других лиц. Текст же «всяким судьям» мог находиться в протографе Судебника 1497 г. (ср. в Типографской летописи: «всем судьям»),[341] а мог быть добавлен и в 1550 г. Не ясно, были ли в архетипе Судебника 1497 г. слова «придумал з бояры» (есть в Типографской). Возможность этого не исключена. Итак, вывод о составлении Судебника в сентябре 1497 г. остается непоколебленным.
В старой литературе (включая и С. Б. Веселовского) общепринятой была предложенная Н. М. Карамзиным интерпретация текста Типографской летописи, согласно которой составителем Судебника 1497 г. был Владимир Гусев («по Судебнику Володимера Гусева»). Находка А. Н. Насоновым Троицкого летописца № 365 и установление сборного характера рукописи Типографской Синодальной летописи, где вклеен лист, подтвердили гипотезу Я. С. Лурье и А. В. Черепнина о том, что Владимир Гусев не имел никакого отношения к написанию Судебника и что слова «Володимера Гусева писати» являлись пометой в тексте протографа Типографской Синодальной летописи, переписчик которой предполагал внести в летописный рассказ запись о казни Владимира Гусева (такая запись помещена в Троицком летописце непосредственно после рассказа о составлении Судебника).
334
Законы великого князя Иоанна Васильевича и Судебник царя и великого князя Иоанна Васильевича с дополнительными указами. М., 1819. Памятник цитируется по: Судебники XV–XVI вв. М.-Л., 1952. Переиздание см.:
335
336
ПСРЛ, т. 24, с. 213; т. 12, с. 248;
337
ПСРЛ, т. 24, с. 213; ср. в Троицком летописце (ЦГАДА, ф. 101, № 365), но под 7005 г. (
341
Текст «у боярина быти дияку» (Троицкий летописец № 365) навеян 1-й статьей Судебника 1497 г. («а на суде быти у бояр и у околничих диаком»).