У девочки перехватило дыхание. Она готова была поспорить, что мисс Фелл никогда не приходилось отмывать лестницы или чистить графитом каминную решетку. Да что она вообще знает? Неужели думает, что горничные только и делают, что сплетничают на кухне?
– Это правда.
Роуз вздрогнула: Гус осторожно, одним когтем царапнул ее руку. Девочка сердито посмотрела на него. Когда они танцевали на балу, иметь с ним дело было намного приятнее.
– Труд, может быть, и тяжелый, но тебе всегда говорят, что делать. Берешь список и идешь за покупками – или просто выполняешь одну и ту же изнурительную работу каждое утро. Тебе не надо думать. – Серебристо-белый кот ласково провел усами по ее щеке. Кончики усов пробежались по коже, как крошечные танцующие ножки. – Не надо ничего решать. Можно лениться.
Роуз опустила глаза и посмотрела на свои руки. Кожа на них загрубела и потрескалась, о чем Белла ей постоянно напоминала. Но Роуз и думать не могла о перчатках «лимерик»[4], сколько бы Белла ни твердила, что от них ее руки вновь станут мягкими и красивыми. Она вытянула пальцы и всмотрелась в мозоли.
Неужели это правда? Она не хочет отказываться от жизни, где нужно всего лишь делать, что прикажут? Сколько она себя помнила, ее ладони были загрубевшими, ведь в приюте постоянно приходилось работать – там никто не сидел без дела, даже самые маленькие таскали белье для стирки. Роуз гордилась своей работой и не могла нарадоваться жалованью. С тех пор как она стала ученицей мистера Фаунтина, он платил ей столько же, сколько и Фредди, но почему-то это радовало ее меньше.
– У Фредди тоже вечно грязные руки, – сочувственно сказал Гус. – Заляпаны чернилами и бог знает чем еще.
Роуз вздохнула.
– Но кто будет делать мою работу? – несчастным голосом спросила она. – Все и так еле справляются из-за моих уроков.
– Ваша экономка не может нанять еще одну горничную? – осведомилась мисс Фелл. – Или даже двух. Право, в этом доме остро не хватает прислуги.
Мистер Фаунтин вздохнул:
– Полагаю, вы правы. Я не люблю приводить в дом новых людей. Атмосфера из-за этого меняется. – Он раздраженно намотал ус на палец. Его роскошный халат из алой парчи смотрелся крайне некрасиво на фоне лилового кресла, в котором он сидел. Волшебник выглядел угрюмым и очень усталым. Теперь он больше обычного проводил время во дворце, где его заставляли участвовать в обсуждениях военной стратегии и обороны, чего он терпеть не мог. – Я поговорю с мисс Бриджес.
– А что я буду делать, когда нет уроков? – жалобно спросила Роуз. – Я же смогу все равно помогать на кухне, правда?
– Конечно нет! – отрезала мисс Фелл. – Я пытаюсь вытащить тебя из кухни, дитя. Тебе место в классной комнате или в мастерской. Или, разумеется, ты можешь сидеть у себя в спальне. Тебе следует больше шить – это очень подобающее занятие для леди.
Гус мягко усмехнулся:
– Сидеть по-турецки на кровати, как портниха, мэм? Она спит в каморке на чердаке. Там нет даже стула – только крючок для одежды.
Мисс Фелл закрыла глаза и театрально содрогнулась:
– Ну конечно. Что ж, недостатка комнат в доме нет. Я лично поговорю с мисс Бриджес. Быть может, подойдет комната напротив моей? – Из вежливости она обратилась к мистеру Фаунтину как бы с просьбой, хотя было ясно, что он должен сделать так, как она скажет.
– Но мне нравится моя комната, – сказала Роуз и замялась, сообразив, что это чистой воды упрямство и глупость.
Мисс Фелл не удостоила ее взглядом.
– Ты – юная леди, Роуз. Ты получаешь образование. Тебе не пристало жить на… на чердаке.
Роуз чуть не расплакалась. Сначала у нее забрали ее драгоценное место горничной, а теперь еще и комнату. Легко сказать, что новая спальня будет намного больше подходить к ее новому положению в обществе, но та маленькая каморка была ее самой первой собственной комнатой. На тех крючках висела первая ее собственная одежда. Роуз сморгнула слезы. Наверное, и от одежды придется избавиться. Как ни удивительно, она так расстроилась, что забыла, как радовалась новому платью из Венеции, и любовно разгладила на коленях складки темного шерстяного платья, которое уже было ей коротко.
Почему все это ее так пугает? Дело не в том, что она не хотела быть ученицей волшебника. Но оставить прежнюю жизнь горничной – в этом была какая-то обреченность. Впрочем, та жизнь никуда не денется и будет ждать ее, если что-то пойдет не так, подумала она. На кухню всегда можно вернуться. Роуз сжала зубы. Вернуться к безопасной жизни. Гус и мисс Фелл были правы, хоть ей и не хотелось этого признавать. Но все-таки зачем отказываться от старой спальни?
4
Разновидность перчаток из очень тонкой телячьей кожи. Считались настолько тонкими, что пару перчаток можно сложить в грецкий орех. «Лимерики» обычно носили в течение дня, и одновременно так же назывались перчатки, которые были популярным косметическим средством для смягчения и отбеливания кожи рук.