Он помог мне встать, подал костыли, с его помощью я спустился с лестницы и сел в такси; Кэтрин села рядом.
Видите ли, я должен был сам во всем убедиться. Было ли это с моей стороны простое любопытство или возымела действие настойчивость Кэтрин Югобиан? (В конце концов, я все равно ей уступил!) Как бы то ни было, я хотел увидеть Джона Гэбриэла; хотел узнать, смогу ли я соединить историю отца Климента с тем, что мне было известно о Джоне Гэбриэле в Сент-Лу. Возможно, мне хотелось знать, смогу ли я увидеть то, что видела в нем Изабелла, что она должна была видеть, чтобы поступить так, как она поступила.
Не знаю, чего я ожидал, поднимаясь вслед за Кэтрин Югобиан по узкой лестнице в маленькую спальню. Там был врач — француз с бородкой и важными манерами жреца. Он склонился было над своим пациентом, но при виде меня отступил в сторону и вежливым жестом попросил подойти. Он окинул меня любопытным взглядом: я оказался тем, кого великий человек, умирая, выразил желание видеть.
Лицо Гэбриэла поразило меня. Прошло столько времени с тех далеких дней в Заграде. Я бы не узнал его в человеке, неподвижно лежавшем на кровати. Он умирал. И конец был близок. Мне казалось, что я не нахожу ничего знакомого в чертах этого изможденного лица. Должен признаться: во всем, что касалось внешности, Кэтрин была права. Это истощенное лицо было лицом святого. Страдальческое, измученное, аскетическое. И в то же время излучающее благодать.
Но все это не имело ничего общего с человеком, которого я знал как Джона Гэбриэла.
Умирающий открыл глаза, увидел меня и ухмыльнулся. Это была та же самая ухмылка и те же самые глаза — прекрасные глаза на небольшом уродливом клоунском лице.
— Значит, она все-таки вас заполучила! Армяне великолепны! — произнес он. Голос был очень слабый.
Да, это был Джон Гэбриэл. Он подозвал врача и тихо, страдальческим, но властным тоном потребовал обещанный стимулятор. Врач протестовал — Гэбриэл настаивал. Как я понял, это ускорило бы конец, но Гэбриэл сказал, что последний короткий прилив энергии для него важен, даже необходим.
Пожав плечами, доктор уступил и сделал инъекцию. Он вышел вместе с Кэтрин, оставив нас вдвоем.
— Я хочу, — сразу начал Гэбриэл, — чтобы вы знали, как умерла Изабелла.
— Мне все уже об этом известно.
— Нет, я так не думаю, — возразил он и рассказал, что на самом деле произошло тогда в кафе в Заграде.
Я же расскажу все позднее и в соответствующем месте моего повествования.
После этого Гэбриэл произнес всего лишь одну фразу. Но именно из-за нее я и взялся за перо.
Отец Климент принадлежит истории. Его необычная жизнь, полная героизма, стойкости, мужества и сострадания, принадлежит тем, кто любит описывать жизнь героев. Организованные им общины послужат основой для новых экспериментов в области человеческого существования. Появится еще много книг о жизни человека, который придумал и создал эти первые общины.
Это не история отца Климента. Это история Джона Мерриуэзера Гэбриэла, Креста Виктории[7] за боевые заслуги, приспособленца, человека чувственных страстей и огромного личного обаяния.
И он, и я, каждый по-своему, любили одну и ту же необычную женщину.
Все мы, приступая к описанию истории своей собственной жизни, ставим себя в качестве центральной фигуры. А с течением времени задумываемся, начинаем сомневаться, попадаем в тупик. Так случилось и со мной. Сначала это была моя история. Позднее я решил, что это история нас двоих, Дженнифер и моя, подобно истории Ромео и Джульетты[8], Тристана и Изольды…[9] Потом наступила потеря всех иллюзий… Но вот в беспросветном мраке моих разочарований, словно лунный свет, появилась Изабелла. И тогда она стала центральной фигурой гобелена[10], а я… я был всего лишь фоном, вытканным стежками, — не более. Не более, но и не менее, ибо без однообразного блеклого фона не сможет выделиться рисунок.
Но вскоре рисунок опять изменился. Теперь это была уже не моя история и не история Изабеллы, а история Джона Гэбриэла.
И она кончается здесь. Кончается вместе с Джоном Гэбриэлом. Но в то же время именно здесь она и начинается.
Глава 1
С чего начать? С Сент-Лу? С собрания в Спортивном комплексе, где будущий кандидат от консервативной партии[11] майор Джон Гэбриэл, кавалер Креста Виктории, был представлен старым (очень старым!) генералом и произнес речь, несколько разочаровав нас всех своим простоватым монотонным голосом и уродливым лицом, так как нам, дабы подкрепить собственную решимость, пришлось вспомнить о воинской доблести кандидата, равно как и о том, что необходимо сближение с народом — ведь привилегированный класс в наше время так ничтожно мал!
7
Крест Виктории — высший английский военный орден, которым награждаются военнослужащие и гражданские лица за боевые подвиги. Учрежден королевой Викторией в 1856 году.
8
Ромео и Джульетта — персонажи одноименной трагедии Вильяма Шекспира (1597). Имена их стали нарицательными для влюбленных.
9
Тристан и Изольда — персонажи средневековых легенд о трагической страсти, связавшей двух любящих в жизни и смерти.
10
Гобелен — ковер-картина, производством которых занималась с XVII века недалеко от Парижа фабрика, основанная семьей французских красильщиков Гобеленов.
11
Консервативная партия — одна из двух крупнейших политических партий Великобритании, организационно оформившаяся в 1867 году на базе партии тори.