В молодости Лэнгдон увлекался биографией, творчеством и юмором Марка Твена – из-за фамильных связей и живейшего интереса отца к этой личности. Готовясь к поездке через континент, он перечитал «Простаков за границей» – рассказ Твена о пятимесячном турне на пароходе «Квакер-Сити» по Европе и Святой земле. Это была одна из самых забавных и беззаботных книг о путешествиях, которые он читал. Только представить Сэмюэла Клеменса – в то время худощавого молодого человека только что с Дикого Запада, очень мало похожего на утонченного литератора, которым он в будущем станет, – совершающим свою первую поездку в Старый Свет в компании благочестивых выходцев со Среднего Запада: какие перед ним открывались возможности! Том собирался не за границу, однако во многом ощущал себя паломником на родине, поскольку, по иронии судьбы, повидал гораздо больше чужих стран, чем Америку.
«Кэпитол Лимитед» покидал Колумбию ровно в 16.05, делал двенадцать остановок по пути из Вашингтона в Чикаго и прибывал в Город ветров[10] точно в срок – 9.19 утра. Том собирался побыть здесь, а после полудня сесть на «Саутвест Чиф» и отправиться в Лос-Анджелес. План был неплох, и эта перспектива будоражила Лэнгдона куда сильнее, чем написание статей про то, когда лучше обрезать падуб или откачивать отстойник.
Он взял билеты, проверил, в порядке ли лыжное снаряжение – они с Лелией собирались покататься в Рождество с живописных склонов вокруг Тахо[11], – и окинул взглядом величественное здание вокзала Юнион-Стейшн. До реконструкции оно напоминало объект под снос: в конце 1960-х и в 1970-е здание служило Национальным центром посетителей[12] – по сути, никому не нужной показухой. После этого промаха ценой в 30 миллионов долларов Национальный центр посетителей без посетителей втихую закрыли, и о нем напоминал только тот уголок здания, где находилась зона посадки.
По пути домой с фронтов Второй мировой в 1945-м отец Тома проходил через этот украшенный в романском стиле транспортный терминал. Теперь, когда Лэнгдон-младший прогуливался по уставленным многочисленными скульптурами мраморным залам, он представлял себя на месте отца: возвращающимся к мирной гражданской жизни после того, как помог спасти мир от тирании, будучи вооруженным только винтовкой и собственной храбростью. Казалось символичным, что его путешествие начнется там же, где отец закончил одну жизнь и начал другую, пройдя через этот портал. Сыну оставалось надеяться, что он добьется не меньшего.
Несколько минут Том разглядывал гигантскую модель рождественского поезда в западном крыле главного зала. Там толпилось множество детей и взрослых, явно заинтригованных маленькими творениями из металла, которые разъезжали вокруг тщательно выполненных моделей городов и по миниатюрной стране в целом. У поездов был какой-то магнетизм, притягивающий и вызывающий ностальгию даже у тех американцев, которые никогда на них не ездили. И, захваченный этим настроением, Том улыбался, глядя, как крошечные вагоны бегают по крошечным рельсам.
Поезд должен был вскоре отбыть, так что он направился в зону посадки. Хотя на некоторых станциях с недавних пор начали практиковать досмотр багажа, пассажир по-прежнему мог прибыть буквально в последнюю минуту и все равно успеть сесть. Тут не было ни пропускных пунктов, ни назойливых детекторов, ни бессмысленных вопросов вроде «а не предлагал ли вам незнакомец в мужском туалете пронести в сумке термоядерное взрывное устройство?», – как будто вы сами не сообщили бы о подобном происшествии. Можно было просто садиться и ехать. В современном мире, полном бесконечных ограничений, такая простота не могла не радовать.
Том уселся в зале ожидания и стал разглядывать других пассажиров. Когда он ехал в Нью-Йорк поездом «Асела», практически все ожидающие посадки были бизнесменами, модно одетыми и с соответствующими аксессуарами: сотовыми, смартфонами «Блэкберри», КПК «Палм Пайлот», ноутбуками, наушниками, лазерными указками и прочими гаджетами. У этих людей была конкретная цель, они торопились, и, когда двери открылись для пассажиров, они хлынули туда потоком. С Тома чуть не сорвали одежду лишь потому, что он устремился внутрь недостаточно поспешно. Какая-то крошечная, но решительно настроенная гендиректриса так яростно на него наседала, как будто он был замаскированным преступником, а ее единственной целью в жизни было его разоблачение.
Ждать «Кэп» собралась более пестрая компания. Тут были и белые, и афроамериканцы, и индейцы, и мусульмане в традиционных одеяниях, и американцы азиатского происхождения – прекрасный пример разнообразия рас и национальностей, причем мужчин и женщин было примерно поровну.