А к тому же написал я книгу в поучение — как слагать стихи и рифмовать и сочинять песни; ибо и песни, и музыку, и стихи, и рифмы, и размеры приискивал я со всем тщанием, коего требует сие искусство.
Но известно, что всякому благому делу начало и основание суть Господь и правая вера, о чем говорится и в первой из Климентовых декреталий, начальные слова коей: Fidei catholicae fundamento,[34] а без сего нет фундамента и нельзя воздвигнуть ни крепкого здания, ни крепкого творения, как говорит Апостол. А потому начал я книгу во имя господне и привел первый стих псалма, который внушен святой Троицей и правой верой. Итак, Quicumque vult,[35] назначено сие. Ita Deus Pater, Deus Filius e cetera.[36]
О том, как архипресвитер просил Господа оказать ему свою милость и споспешествовать его намерению сочинить сию книгу
11 Во имя Отца, его Сына и Духа святого
да будет нам послано благословенье Христово
на то, чтобы мысль облачилась в достойное слово:
молю, чтоб наш труд не лишился господня покрова.
12 Взываю к создателю неба и суши и вод:
пусть мне просветленье душевное он ниспошлет,
дабы мог из песен и притчей составиться свод,
чтоб книжицей этой я мог позабавить народ.
13 Дай сил, Вседержитель, дабы мог спокойно и смело
твой архипресвитер приняться за трудное дело.
Благая любовь — ей свой труд посвятит он всецело,
любви, что нам дух возвышает и радует тело.
14 Когда вам угодно, сеньоры, прошу, в добрый час,
развлечься, послушав неспешный бесхитростный сказ;
и хоть за правдивость обычно не хвалят у нас,
не будет в сей повести лжи и не будет прикрас.
15 Дабы приумножить сторонников книги моей,
решил я прибегнуть к стихам, этот способ верней:
мысль, в стих облеченная, краше, богаче, звучней,
и легче она западает в сознанье людей.
16 Не надо предвзято смотреть, я прошу вас покорно,
решать с первых строк, что мое сочинение вздорно:
скрываются клады под слоем убогого дерна,
в стихах немудрящих вдруг сыщутся мудрости зерна?
17 Орех тебе кажется твердым и черным, пока
его не расколешь, — но мякоть бела и сладка.
Пшеница темна, а ведь как белоснежна мука.
И сахар белейший — из грубого он тростника.
18 Бывает, что сочны плоды, хоть невзрачны цветочки,
порой нас прекрасному учат корявые строчки,
вино недурное в невидной случается бочке, —
так может благая любовь быть в простой оболочке.
19 Тобой, Приснодева, пути нам благие открыты
и ждем от тебя мы помоги во всем и защиты;
в начале сей книги от архипресвитера Иты
Хуана Руиса хвалебные строки прими ты.
О радостях девы Марии[37]
20 Восславлю в гимне
тебя, Мария!
Определи мне
пути благие!
21 С твоего благословенья
и Христова дозволенья
умышляю дерзновенье
радости воспеть твои я.
22 Город звался Назаретом;
в галилейском граде этом
осиянны вышним светом
были дни твои младые, —
23 там посол предвечных сил
ангел божий Гавриил
весть благую объявил
и воззвал: «Ave Maria».
24 Так назначила судьбина:
ты, безгрешна и невинна,
понесла господня сына,
услыхав слова святые.
25 Радостью твоей второй
был спасен весь род людской:
в Вифлееме был тобой
порожден на свет Мессия.
26 Радость третья: что приспели,
призваны к высокой цели —
ко Христовой колыбели —
три властителя земные.
27 Мельхиор принес свой дар —
ладан, и елей — Каспар,
а последний, Валтасар —
украшенья золотые.
28 Для четвертой же причина
радости: от Магдалины
весть о воскресенье сына
до тебя дошла впервые.
29 В пятых — нет блаженней доли! —
зришь ты сына на престоле
рядом с Господом, чьей воле,
все покорствуют стихии.
30 Стали радостью шестой
те, кто божьей шел тропой:
в них посеял Дух святой
веры семена живые.
31 Радость же твоя седьмая —
вознесенье к высям рая;
и к тебе, Мать пресвятая,
тянутся сердца простые.
32 Ты с Христом царишь над нами;
каждодневными хвалами
Матерь божью мы во храме
прославляем в литургии.
вернуться
Во имя Бога Отца, Бога Сына и т. д.
вернуться
Хвалебная песнь Деве Марии принадлежит широко распространенному в средневековой клерикальной литературе жанру «радостей Девы Марии»: это нечто вроде лирических размышлений о наиболее примечательных событиях в жизни Богоматери от благовещения до вознесения на небо. В наиболее ранних из подобных стихотворений число «радостей» Девы Марии не превышало пяти; монахи францисканского ордена увеличили их число до семи. За ними и следует Хуан Руис. В этой песне поэт использует популярную в средние века форму заджаля. Пришедший из испано-арабской поэзии, заджаль состоит обычно из припева-запева (4 четырехсложных стиха с единой рифмой) и серии восьмисложных четырехстиший, в которых три первых стиха рифмуются между собой, а четвертый стих — с припевом-запевом (по схеме 4a 4a 4a 4a — 8b 8b 8b 8a и т. д.).