Подводя итог, можно сказать, что к 60-м годам XIX в. Российско-Американская компания располагала сведениями о разнообразных природных ресурсах, о речной и озерной сети Аляски, о морских путях, имела точные гидрографические карты и талантливые географические сочинения.
Русская Православная церковь на Аляске
Русские православные миссии на Аляске никогда не были многочисленными. Первая духовная миссия, отправленная в 1794 г. по настоянию Шелихова на Кадьяк, состояла из 10 человек во главе с валаамским иеромонахом Иоасафом (Болотовым)[70].
В 1823 г. по указу «святейшего Синода» была учреждена миссия на Уналашке и Алеутских островах. В 1824 г. на Уналашку прибыл 25-летний священник иркутской Благовещенской церкви Иоанн Евсеевич Попов-Вениаминов[71].
В 1840-х годах в колониях насчитывалось четыре церкви: в Ново-Архангельске, в Павловской гавани, на Уналашке и Атхе. Кроме того, в Ново-Архангельске была построена лютеранская церковь. На восьми островах были устроены часовни, где богослужение совершалось посылаемыми туда священниками. К этому времени в колониях находились четыре священника. Из ведомости о числе инородцев, присоединенных к православной церкви с 1841 по 1860 г., видно, что первые сведения из Нушагакской миссии (в Ново-Александровской крепости) о числе прихожан и «обращенных в веру» относятся к 1841 г., из Кенайской миссии — к 1845 г., из Квихпакской (в селении Икогмют) — к 1847 г.{464} В 1860 г. в колониях было семь приходских церквей (две в Ново-Архангельске, по одной — на Кадьяке, Уналашке, Атхе, в Кенайской и Нушагакской миссиях) и две «приписных»[72]; насчитывалось 35 часовен, приписанных к церквам. Всего в колониях находились 11 священнослужителей (епископ и священники) и 16 церковнослужителей (дьячки, причетники, псаломщики){465}. Для совершения церковной службы привлекались прошедшие специальное обучение креолы.
При учреждении епархии Российско-Американская компания обязалась отпускать ежегодно около 25 тыс. рублей (ассигнациями) на содержание причтов четырех церквей. Кроме того, «святейший Синод» отпускал немногим более 3 тыс. рублей ежегодно на содержание Кенайской миссии[73].
Христианство в Русской Америке несло в себе две противоречивые тенденции: с одной стороны, целью было привлечь аборигенные народы в лоно церкви (а следовательно, и в подчинение Российско-Американской компании); с другой стороны — несомненна просветительная роль отдельных служителей культа, таких как Вениаминов (составитель грамматики алеутского языка, переводчик на алеутский язык отрывков из «Священного писания», автор фундаментального труда по истории и этнографии алеутов и тлинкитов). Этнографические заметки, написанные в мае 1799 г. епископом Иоасафом в ответ на запрос синода, несомненно, показывали не только его ум и наблюдательность, но и умение делать научные обобщения. «Хотя жители Кадьякские разумеют, — писал Иоасаф, — что все около их живущие народы произошли от них, но по сообразию их языка с аляскинцами и даже мест, противу Чукотского носу лежащих, а сих — с чукчами, догадываться можно, что они произошли из Азии через Чукотский мыс»{466}. Таким образом, проблема первоначального открытия и заселения Америки со стороны Азии через Берингов пролив решалась в конце XVIII в. главой Аляскинской духовной миссии точно так же, как она решается наукой в наши дни.
Однако далеко не всегда миссионеров на Аляске можно было отнести к разряду людей просвещенных. Мало кто из них стремился изучить язык своих прихожан из числа аборигенов. «Спросили бы Вы отца Афонасия, — писал Гагемейстер в 1818 г., — какой проповедывал слово Божие? Что скажет он в ответ? Живучи на Кадьяке, просвещал ли многих чрез поучения свои? Не будучи обязан другими делами и заботою, выучился ли языку природных жителей кадьякских, с которыми прожил 20 лет с лишком?…»{467} В 1860 г. Головин также отмечал, что «ни один из находящихся в колониях миссионеров не знает вовсе их (туземного. — С. Ф.) языка, следовательно, не может беседовать с ними, так что даже исповедь происходит с помощью толмачей, которые, если и знают туземное наречие, то плохо знакомы с русским языком, а часто и вовсе не могут передать некоторых выражений»{468}. Костливцев с упреком писал: «Недостаточно носить монашеский клобук, чтобы быть хорошим проповедником, а тем более миссионером»; для этого, по его мнению, нужно призвание и достаточное образование. Костливцев считал, что «необходимо приготовлять священников из детей инородцев, как это сделано между алеутами»{469}.
70
В числе свиты находился монах Герман, проживший на Аляске (на острове Еловом близ Кадьяка) до смерти в 1837 г. (в 1970 г. св. Герман был канонизирован). В 1797 г. Иоасаф был отозван в Россию и произведен в епископы с назначением на Иркутское викариатство на Кадьяке. Однако на обратном пути в колонии он погиб вместе со свитой во время крушения корабля «Феникс». Викариатство было упразднено. Священник в Ново-Архангельск был прислан лишь в 1810 г.
71
В 1834 г. Вениаминов переселился на Ситху и продолжал миссионерскую деятельность там до 1839 г., затем отправился в Петербург. В 1840 г. он был произведен в епископы Аляски и Камчатки под именем Иннокентия. В 1841 г. он вернулся на Ситху, отсюда его деятельность распространялась на Азиатский и Американский континенты. В 1843 г. он основал миссионерскую школу в Ново-Архангельске, и в 1845 г. туда же была переведена с Камчатки семинария (в 1858 г. архиерейская кафедра, а с нею и семинария были переведены в Якутск). В 1848 г. в Ново-Архангельске был построен собор Св. Михаила (сгоревший во время пожара 1967 г.). В 1850–1860 гг. Вениаминов миссионерствовал в Сибири — на Камчатке и в районе Амура. Был возведен в сан архиепископа, а в 1868 г. стал митрополитом Московским и Коломенским.
72
«Приписной», например, была домовая церковь, устроенная в 1848 г. в одной из комнат бывшего архиерейского дома в НовоАрхангельске. Она была «приписана» к собору Св. Михаила.
73
Кроме дотаций компании и синода, церковные приходы в колониях получали значительный доход от свечного промысла. Важным подспорьем служили дары прихожан — в основном звериные шкуры, которые епархия обязана была продавать Российско-Американской компании по установленной ею таксе (от 25 до 50 рублей ассигнациями за морского бобра). Аляскинская духовная миссия была акционером компании, и хотя доходы миссии были значительными, по мнению Костливцева, компания должна была бы платить миссии за звериные шкуры ту цену, по которой сама компания их продавала. («Отчет… Костливцева», с. 112). Священнослужители получали от компании жалованье от 720 до 2200 рублей ассигнациями в год, дьячки — 420–480 рублей, пономари 340–360 рублей, просфирни 60–160 рублей. Миссионеры, отправлявшиеся в разъезды по епархии, получали вспомогательный доход 120–600 рублей. Кроме того, священнослужители имели от компании бесплатно помещение для жилья, освещение, отопление, а также свежую и соленую рыбу («Обзор русских колоний… Головина», с. 362).