Не без некоторого чувства самодовольства скажу Вам, что мне кажется, что я немного знаю русскую публику. Ваша книга испугала меня возможностию дурного влияния на правительство, на цензуру, но не на публику. Когда пронесся в Петербурге слух, что правительство хочет напечатать Вашу книгу в числе многих тысяч экземпляров и продавать ее по самой низкой цене, мои друзья приуныли, но я тогда же сказал им, что, несмотря ни на что, книга не будет иметь успеха и о ней скоро забудут. И действительно, она теперь памятнее всем статьями о ней, нежели сама собою. Да, у русского человека глубок, хотя и не развит еще инстинкт истины!
Ваше обращение, пожалуй, могло быть и искренне. Но мысль — довести о нем до сведения публики — была самая несчастная. Времена наивного благочестия давно уже прошли и для нашего общества... И что за язык, что за фразы! «Дрянь и тряпка стал теперь всяк человек». Неужели Вы думаете, что сказать всяк, вместо всякий, значит выразиться библейски? Какая это великая истина, что когда человек весь отдается лжи, его оставляют ум и талант! Не будь на Вашей книге выставлено Вашего имени и будь из нее выключены те места, где Вы говорите о самом себе как о писателе, кто бы подумал, что эта надутая и неопрятная шумиха слов и фраз — произведение пера автора «Ревизора» и «Мертвых душ»?..
Если б я дал полную волю моему чувству, письмо это скоро бы превратилось в толстую тетрадь. Я никогда не думал писать к Вам об этом предмете, хотя и мучительно желал этого и хотя Вы всем и каждому печатно дали право писать к Вам без церемоний, имея в виду одну правду. Живя в России, я не мог бы этого сделать, ибо тамошние Шпекины[134] распечатывают чужие письма не из одного личного удовольствия, но и по долгу службы, ради доносов. Но нынешним летом начинающаяся чахотка прогнала меня за границу, и N. переслал мне Ваше письмо в Зальцбрунн, откуда я сегодня же еду с Ан[ненковым]* в Париж через Франкфурт-на-Майне. Неожиданное получение Вашего письма дало мне возможность высказать Вам все, что лежало у меня на душе против Вас по поводу Вашей книги. Я не умею говорить вполовину, не умею хитрить: это не в моей натуре. Пусть Вы или само время докажет мне, что я ошибался в моих о Вас заключениях — я первый порадуюсь этому, но не раскаюсь в том, что сказал Вам. Тут дело идет не о моей или Вашей личности, а о предмете, который гораздо выше не только меня, но даже и Вас: тут дело идет об истине, о русском обществе, о России. И вот мое последнее, заключительное слово: если Вы имели несчастие с гордым смирением отречься от Ваших истинно великих произведений, то теперь Вам должно с искренним смирением отречься от последней Вашей книги и тяжкий грех ее издания в свет искупить новыми творениями, которые напомнили бы Ваши прежние.
Словарь имен и мифологических персонажей
Анакреон (Анакреонт) (около 570—478 до н. э.) — древнегреческий поэт, автор застольных песен.
Анненков П. В. (1813—1887) — критик; находился в дружеских отношениях с Гоголем и Белинским, под диктовку Гоголя переписал несколько глав первого тома «Мертвых душ».
Аполлон — в греческой мифологии бог солнца, покровитель искусств.
Аргус — в греческой мифологии стоглазый великан.
Ариосто (Ариост) Л. (1474—1533) — итальянский поэт, автор поэмы «Неистовый Роланд», написанной по мотивам рыцарского эпоса.
Аристотель (384—322 до н. э.) — древнегреческий ученый, автор трактатов «Поэтика» и «Риторика» — первых систематических сводов эстетических понятий. Его взгляды оказали большое влияние на французский классицизм.
Аристофан (около 446—385 до н. э.) — древнегреческий драматург, «отец комедии».
Байрон Д. Г. (1788—1824) — английский поэт-романтик. Его поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда», воспевавшая борьбу народов юга Европы за свободу, «Шильонский узник» и др. пользовались большим успехом в России 1820-х годов, оказали влияние на многих поэтов. Декабристов, Пушкина и Лермонтова привлекала и личность Байрона — участника освободительной борьбы греческих патриотов против турецкого ига. Но с движением к реализму Пушкин стал говорить об ограниченности творческого метода Байрона.
134
Шпéкин — персонаж из комедии Гоголя «Ревизор»: почтмейстер, распечатывающий чужие письма.