Выбрать главу

Обосновавшись в Берне, Ленин в первые же дни после своего приезда устраивает совещание местной группы большевиков, на котором выступил с докладом об отношении к начавшейся войне. Весь пафос его доклада был направлен против вождей европейской социал-демократии, вставших с началом войны на позиции «гражданского мира» и поддержки своих правительств. Вождя большевиков особенно огорчала и возмущала позиция самой влиятельной социал-демократической партии – германской, представители которой в рейхстаге голосовали вместе со всеми депутатами за предоставление кайзеровскому правительству пятимиллиардного военного займа. Объясняя, почему вожди европейских социалистов должны не защищать «свою буржуазию», а разоблачать ее «подлости», Ленин аргументировал: «Ибо везде буржуазия и империалисты, везде подлая подготовка бойни: если особенно подлый и варварский русский царизм (более всех реакционен), то и немецкий империализм тоже монархический…»[120]. Окончательно свою точку зрения по этому вопросу вождь большевиков сформулировал в написанном им манифесте «Война и российская социал-демократия», который был напечатан 1 ноября 1914 г. в газете «Социал-демократ». В этом документе содержались два главных положения, которые глубоко размежевали большевиков и европейских социалистов. Во-первых, в манифесте подчеркивалось, что для русских социал-демократов «не может подлежать сомнению», что с точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии, самого реакционного и варварского правительства…». Во-вторых, в нем выдвигался «единственно правильный пролетарский лозунг» – «превращение современной империалистической войны в гражданскую войну»[121].

Были ли эти лозунги выражением взглядов революционного сектантства и интернационализма, как утверждают одни, или они отражали реальную и возможную перспективу развития событий, как полагают другие? Отвечая на эти вопросы, необходимо принять во внимание, что Первая мировая война знаменовала собой глубокий экономический, политический и духовный кризис общества, поставила под сомнение само существование капитализма, придав революционерам вполне реальные надежды если не на его уничтожение, то, по крайней мере, на его радикальное обновление. «Ретроспективно оценивая шансы революционеров и реформаторов в 1914 – 1918 гг., – пишет в связи с этим видный отечественный историк С. В. Тютюкин, – следует подчеркнуть, что сложившаяся тогда в мире ситуация была крайне противоречивой. С одной стороны, война привела к грандиозной вспышке национализма и шовинизма, которая развела народы по их «национальным квартирам», заслонила на время классовые антагонизмы, подняла на щит идею гражданского мира во имя победы над внешним врагом. С другой – та же война, оказавшаяся на редкость затяжной, изнурительной и кровопролитной, создала в массах совершенно новую психологию «военного коммунизма» с присущими ей настроениями максимализма, нетерпения, всеобщего уравнительства, ориентацией на насилие и прямое революционное действие. Так создавалась мощная социально-психологическая база того нового, коммунистического течения, которое стало складываться в условиях войны в ряде социалистических партий, в первую очередь в РСДРП»[122].

Катализатором этого «нового, коммунистического течения» стал Ленин, развернувший в Швейцарии кипучую деятельность по разъяснению и утверждению своих взглядов на войну, по сплочению большевистских групп за границей. Он оппонирует в Лозанне занимавшему оборонческие позиции Г. В. Плеханову, выступает со своим рефератом о войне в Женеве, Кларане, Цюрихе и Берне, организует Бернскую конференцию заграничных секций РСДРП, участвует в работе Циммервальдской конференции социалистов-интернационалистов, содействуя выделению из нее так называемой «Циммервальдской левой». «Эрудиция, внутренняя напряженность и фанатизм Ленина часто гипнотизировали окружающих, – писал американский биограф вождя большевиков Луис Фишер. – Суровый образ жизни, целеустремленность и сокрушительная полемическая мощь поднимали ему авторитет»[123]. Однако здесь будет уместно заметить, что этот авторитет не был абсолютным и безраздельным. В январе 1915 г. находившийся также в Швейцарии Н. И. Бухарин предложил Ленину скорректировать его лозунг поражения «своего» правительства в империалистической войне, который при желании мог быть истолкован как призыв к оказанию практической помощи Германии. Лозунг поражения задевал патриотические чувства и потому не воспринимался не только широкими массами, но и многими революционерами, не принимавшими путь к революции, идущий через национальное унижение как результат поражения в войне[124]. Вместе с тем Бухарин и тогда признавал, что «позиция Ильича (и ЦК вообще) есть самая правильная из всех имеющихся социал-демократических направлений»[125].

Для ведения организационной и пропагандистской работы по сплочению своих сторонников Ленину требовались деньги, а их, судя по его переписке, было в обрез. Партийный фонд, состоявший из остатков полученной большевиками части наследства Н. П. Шмита и небольших поступлений от эмигрантов и им сочувствующих, едва обеспечивал издание газеты «Социал-демократ» и ряда сборников, в том числе Ленина и Зиновьева «Социализм и война», вышедшего тиражом 2 тысячи экземпляров. По мнению Г. Каткова, «бедность Ленина во время его пребывания в Швейцарии не подлежит сомнению, как в отношении его личных средств, так и в отношении финансирования его публикаций»[126].

Впрочем, и до войны финансовое положение большевиков оставляло желать лучшего. В январе 1914 г. И. И. Скворцов-Степанов с ведома Ленина вел переговоры с известным промышленником и масоном А. И. Коноваловым о координации усилий в борьбе против царизма. Хотя эти контакты и не дали реальных результатов и ограничились неопределенной договоренностью о желательности обмена политической информацией, Ленин высказался за продолжение этих отношений, в том числе и для получения финансовой помощи. «Нельзя ли у экземпляра достать денег? – писал он Скворцову-Степанову 24 марта 1914 г. из Кракова. – Очень нужны, меньше 10 000 р. брать не стоит. Ответьте»[127].

По имеющимся свидетельствам, Ленин и его близкие приехали в Швейцарию почти без средств к существованию. Неудивительно поэтому, что, отвечая из Берна в Поронино на просьбу Я. С. Ганецкого выслать ему денег взаймы, он с сожалением сообщает, что он бы это сделал, «если бы была какая бы то ни было возможность достать здесь хоть сколько-нибудь денег»[128]. Вряд ли Ленин мог лицемерить в данном случае: Я. С. Ганецкий только что помог ему выбраться из тюрьмы в Новом Тарге и неоднократно и раньше и потом оказывал ему неоценимые услуги. В ноябре 1914 г. лидер большевиков просит члена ЦК РСДРП А. Г. Шляпникова уладить вопрос о долге Шведской социал-демократической партии в 3 тысячи крон еще со времен V (Лондонского) съезда, предлагая вместо денег послать «какое-либо письмо любезное, благодарственное и направленное к тому, чтобы сей долг был „пожертвован“«[129].

Сотрудничая с редакцией словаря Гранат и подготовив по ее заказу статью о Марксе и марксизме, Ленин, нуждаясь в заработке, предлагает свои услуги редакции, «если есть еще нераспределенные статьи из последующих томов»[130]. Видимо, не от мелочности, а от привычки жить экономя, ему приходилось объясняться (не всегда деликатно) по финансовым вопросам. «Дорогая Ольга! – писал в июне 1916 г. Ленин С. Н. Равич. – Я вам должен за библиотеку, проверьте по книжечке – за год плюс за обед (1.50 или около того). Деньги у меня есть и реферат лозаннский покрыл поездку и дал доход… Прилагаю 16 frs. и надеюсь, что Вы не будете настаивать на своем, явно несправедливом и неправильном желании»[131]. В августе 1916 г. Ленин обращается к Г. Л. Шкловскому с просьбой: «…в Берне я заплатил 100 frs. залога в полицию. Не можете ли Вы через секретаря, который так Вас высоко ценит, походатайствовать, чтобы их перевели в Цюрих как мой залог, а то здесь тоже требуют залог»[132]. Из переписки Ленина с М. Н. Покровским видно, что иногда ему случалось получать крупные гонорары за издание своих работ – до 1 тысячи франков, и все же в октябре 1916 г. Ленин жалуется в письме А. Г. Шляпникову: «О себе лично скажу, что заработок нужен. Иначе прямо поколевать, ей-ей!! Дороговизна дьявольская, а жить нечем. Надо вытащить силком деньги от издателя „Летописи“, коему посланы две мои брошюры (пусть платит; тотчас и побольше!). То же – с Бончем. То же – насчет переводов. Если не наладить этого, то я, ей-ей, не продержусь, это вполне серьезно, вполне, вполне»[133]. Правда, Н. Валентинов, проводивший свое расследование, на какие средства жил вождь большевиков в эмиграции, считает, что для подобного настроения у Ленина тогда не было оснований, отмечал при этом, что вскоре после этого письма он получил деньги из Петрограда. Что же касается других финансовых источников жизни Ленина в эмиграции, то Н. Валентинову удалось еще «раскопать» и даже рассчитать полученные Н. К. Крупской в наследство от своей тетки деньги, положенные на ее имя в одном из банков Кракова[134].

вернуться

120

Там же. С. 10.

вернуться

121

Там же. С. 21 – 22.

вернуться

122

Тютюкин С.В. Ленин и Бухарин: леворадикальное крыло марксизма в период Первой мировой войны. – Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. М., 1944. С. 140 – 141.

вернуться

123

Фишер Л. Жизнь Ленина. Т. 1. М., 1997. С. 127.

вернуться

124

См.: Тютюкин С.В. Указ. соч. С. 142 – 143.

вернуться

125

Там же. С. 149.

вернуться

126

Катков Г. Революция и германское вмешательство. – Тайна Октябрьского переворота. СПб., 2001. С. 150.

вернуться

127

Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 48. С. 276; Соловьев О.Ф. Масонство в мировой политике XX века. М., 1998. С. 53.

вернуться

128

Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 7 – 8.

вернуться

129

Там же. С. 27.

вернуться

130

Там же. С. 49.

вернуться

131

Там же. С. 241 – 242.

вернуться

132

Там же. С. 276.

вернуться

133

Там же. С. 302.

вернуться

134

Валентинов Н. Малознакомый Ленин. М., 1991. С. 126 – 127, 154 – 159.