Но история со странными окончаниями названий рек не закончилась. В начале 60-х филолог А.К. Матвеев выявил в бассейне Северной Двины и Пинеги еще одну группу гидронимов, по ряду признаков не отвечавшую нормам якобы исконных для этих мест угро-финских языков. Это названия с окончаниями на – ас и – ус, в которых ученый увидел «субстратный слой» и.-е., по всей видимости балтийского происхождения.
Индоевропейские объяснения для топонимических загадок Восточной Европы постепенно стали искать и другие ученые. Реки русского Севера, оказывается, имеют явные параллели с географией Индии. Северные Индига, Индоманка, Синдош не являются ли гидронимическими «сестрами» и «братьями» Инда далеко на юго-востоке? Также как Ганга, Гангос удивительно похожи звучанием на имя священной реки Ганг. Название Падма может быть объяснимо из санскр. padma – кувшинка, Вель – от vela (граница, речной берег), Варида – от varida (дающая воду), Сухона – от suhana (легкоодолимая) и т. д. Таких названий в Архангельской и Вологодской областях были выявлены многие десятки. Такая же картина выявилась и во Владимирской области: Кшара – от ksara (тающий, исчезающий), Сара – от sara (ручей), Туртапка – от turta (быстрый), Урда – от urda (игривый) и т. д. На эту тему написаны десятки статей и книг. Иногда, возможно, увлеченные Индией ученые дают волю фантазии, как это уже бывало и в XIX веке. В семье Н.К. Рериха, например, название собственного поместья Извара под Петербургом производили от санскритского «милость богов», ссылаясь на то, что первый его владелец граф Воронцов назвал его так после путешествия по Индии. На самом деле Извара имеет вполне удовлетворительное финское толкование – «большие холмы» (Короткина, 8).
Древние индоевропейские названия рек с окончаниями на – ас, – ус на карте Северной Европы (по А.К. Матвееву)
Однако «странных» речных названий на русском Севере слишком много (и для большинства из них нет вообще никаких параллелей в языке современных обитателей этих мест), чтобы весь этот феномен объяснить страстной «индофилией» отдельных энтузиастов. Было высказано предположение, что спорный формант «ньга» в названиях сотен восточноевропейских рек – ничто иное, как искаженное столетиями и другими языками слово ing, на санскрите означающее «двигаться». Другие толкования общеевропейские – например, от корня ang, означавшего угол, изгиб – так могли обозначать реки с извилистым, изогнутым руслом. Греческие и римские авторы оставили нам немало названий, звучащих почти так же, как указанные гидронимические «загадки»: Лангиа (река в Пелопонессе), Обринга (ныне Ар, в Германии), Пингус (приток Нижнего Дуная)[26]. Несмотря на многочисленность подобных аналогий, они остались бы шаткими, если бы к этому «топонимическому расследованию» не подключились лингвисты-этнографы. Сравнивая названия различных народов угро-финской языковой группы, они пришли к удивительному выводу: большинство этих этнонимов к западу от Уральского хребта по происхождению… индоевропейские. Скажем, марийцы и мордва обязаны своими именами иранскому корню mard (человек), финны – древнегерманскому слову finn (что означало «житель влажной страны»), эстонцы – древнему племени айстиев, чей язык, по Тациту был «близок к британскому». Известная по летописям «чудь», если она вообще была финского корня, имела этноним общеиндоевропейского толкования (tiut, teud – племя, народ). Причем речь идет не только о названиях, данных соседями, но и самоназваниях. Даже обитающие далеко на севере саамы не могут похвастаться «почвенностью»: «саам» восходит к балтийскому zeme (земля), так же как и самоназвание финнов suomalaiset (это объяснение уралиста В.В. Напольских, см. его Введение…, с. 9, 28, 38, 42). Однако запомним и другой индоевропейский вариант: в тохарском (В) языке sauma значило «человек». Именно так – «человек», «люди» переводятся самоназвания многих народов – от упомянутых марийцев до иннуитов. Объяснения индоевропейского корня имеют и этнонимы «карел», и самоназвания мордвы «эрдзя» и «мокша». При этом языки всех перечисленных народов кишат арийскими заимствованиями, причем зачастую заимствованиями очень глубокой древности, когда эти последние наречия еще не разделились или только начали разделяться. Это названия металлов, некоторых рыб, животных, хозяйственных орудий, некоторых числительных и т. д. Соль (sols, suola), мед (mete), зерно и многое другое предки угро-финнов узнали от древних арийцев. При этом особенно интересен факт заимствования некоторых слов из уже выделившихся языков индоарийской и тохарской групп, характерные для финнов и саамов. Этот факт ставит под сомнение теорию, что носители уральских и индоевропейских языков контактировали где-то на юге Восточной Европы.
26
Что касается гидронимов на – га, то, как утверждает А.К. Матвеев, они «безусловно являются уральскими, что сейчас, кажется уже никто не оспаривает». Но ученый тут же дает основания сомневаться в этой безусловности: убедительного объяснения этим формантам нет: их считают то финскими, то угорскими, то самодийскими (БС Исс-я, 1997, с. 34). С учетом этого нельзя отвергать и.-е. истоков форманта «-га», например, в иранских языках – ка, – гех означают «большой».