«…И погнаша Татарове в следъ tго [Андрея Ярославича] и постигоша и оу города Переяславля. Богъ же схрани и и молтва его отца. Татарове же россунушася по земли, и княгыню Ярославлю яша, и дети изъимаша, и воеводу Жидослава ту оубиша, и княгыню оубиша, и дети Ярославли в полонъ послаша, и людии бещисла поведоша, до конь и скота, и много зла створще отидоша»[421].
Вот так, по мнению авторов Очерков истории СССР, князь Александр Ярославич сумел наметить линию, соответствовавшую политическим интересам Руси. Она заключалась в том, чтобы прежде всего поддерживать мирные отношения с ханом Золотой Орды, объединяя при этом все русские земли, которые можно было объединить, и оказывать решительный вооруженный отпор крестоносным захватчикам, которые с помощью папской курии и германского императора продолжали настойчиво наступать на северо-западную и юго-западную Русь.
Такая политическая линия вскоре привела князя Александра в столкновение с теми русскими князьями, которые, недооценивая силы татаро-монголов, завязывали переговоры о союзе с западными соседями и папской курией, безнадежно пытались оказать сопротивление Золотой орде, ставя этим свои земли под новые удары кочевников и ослабляя их перед лицом немецких, шведских, датских, венгерских и иных захватчиков[422].
Оказывается, прежде чем пытаться оказать сопротивление захватчикам, требуется как следует оценить их силы и не предпринимать никаких действий, если это сопротивление покажется безнадежным… По-моему, поразительная по цинизму характеристика… И все это для того, чтобы оправдать в глазах нашего современника прогрессивные действия Александра Ярославича, вступившего в сговор с монголами. Топя в крови безнадежное сопротивление Орде, он тем самым проводил единственную линию, отвечавшую интересам Руси: объединить русские земли, чтобы якобы оказывать решительный вооруженный отпор крестоносным захватчикам. Правда, с крестоносцами Александр больше никогда не воевал. Зато его политические противники (и, естественно, их подданные простой народ во Владимиро-Суздальской или, скажем, в Галицко-Волынской земле) испытали на себе все прелести союза нового великого князя с монголами, который неизменно обращался для них все новыми и новыми набегами ордынцев.
Так в том же 1252 г.
«…хан Батый отправил шестидесятитысячное войско воеводы Куремсы… против союзника князя Андрея, галицко-волынского князя Даниила Романовича»[423].
Набег был отбит Даниилом, но вскоре, в 1258 г.
«…воевода Куремса был заменен Бурундаем, который привел огромное войско и включил галицко-волынские земли в орбиту татаро-монгольского властвования»[424].
Сторонники прославления дальновидной политики Александра Ярославича даже не замечают, что единственной реальной силой, заинтересованной тогда в объединении русских земель, была Орда. И цель этого объединения вполне прозаична и прозрачна так легче было установить ту систему управления и подчинения, которую принято называть у нас монгольским игом. Тем не менее, в традициях отечественной историографии объявлять любое объединение русских (и не только русских) земель в том числе и то объединение, о котором у нас сейчас идет речь, прогрессивным. И ясно почему. Государственная школа. То, что выгодно государству (безразлично, какому именно), должно быть признано полезным для всех его подданных (граждан). Собственно, в закреплении этого тезиса в исторической памяти россиян и состояла до недавнего времени основная пропагандистская функция отечественной истории.
Против объединительной политики Александра Ярославича и Орды выступили также вечные изменники русским интересам Новгород и Псков. У нас как-то само собой закрепилось представление, что здесь против знаменитого князя в основном выступало новгородское и псковское боярство. В советской историографии иначе и быть не могло. Изначально предполагалось, что реакционное боярство всегда должно выступать против всех прогрессивных начинаний, защищая из корыстных побуждений свои корпоративные интересы. А поскольку Александр Ярославич хороший князь, проводящий прогрессивную политику, его должны поддерживать городские низы. А бояре…
Но в том-то и дело, что именно простые новгородцы и псковичи выступали против прогрессивного Александра. И это неудивительно. Именно на плечи рядовых горожан обрушивалось чудовищное бремя ордынских поборов. Быть может, этим прославленный защитник земли русской пытался обезопасить северные города от агрессии с запада? Но тогда неясно, почему для того, чтобы достойно противостоять крестоносцам, новгородцы и псковичи должны были быть предварительно ограблены Ордой?
421
Лаврентьевская летопись. Стб. 473. О том, какое впечатление произвел этот набег на современников, может свидетельствовать запись на пасхальных таблицах XIV в.: сообщение о Неврюевой рати единственное между записями о чгда&ршгш нашествии (под 6745 г.) и о кончине Александра (под 6771 г.) (Гимон Т. В. Летописные записи на пасхальных таблицах в сборнике XTV в.// Новгородская первая летопись. С. 578