Со временем этот человек стал командиром нашей роты. И именно он накануне нападения на Россию рассуждал о цели и смысле предстоящего военного похода. Методические рекомендации этого выступления, как обычно, были спущены «сверху», и поэтому произнесенные им фразы могут служить в качестве документа. В частности, он сказал следующее: «Все начнется завтра. Коммунизм по-прежнему является нашим главным врагом. Будьте бдительны в отношении Красной армии! Сопротивление должно подавляться беспощадно».
Поскольку мне было поручено вести журнал нашей роты, то я записал его речь в своей тетради. Все происходило в большом, пугающем своей темнотой сарае. Солдаты стояли молча. Во мраке видна была только фигура Цанглера, карманным фонариком подсвечивавшего текст своего выступления. Я же пристроился сбоку от него, записывая услышанное на коленке. Когда речь закончилась, не раздалось ни звука. Люди смущенно смотрели в землю. Цанглер громко щелкнул челюстями и хрипло скомандовал:
– Разойдись! Всем удачи!
Все же он знал войну не понаслышке и носил военные знаки отличия с 1914 года.
Наша рота состояла из крестьян, ремесленников, мелких служащих, а также пары школьников и студентов. Мы не стремились сражаться с коммунизмом. Один образ мыслей может победить только другой образ мыслей. В целом настроение у нас было хорошее, и мы с уверенностью смотрели в будущее, поскольку нам предстояло обрести жизненное пространство на Востоке и завершить тысячелетний натиск германской политики, который был наполнен не столько пониманием, сколько кровью. Размышления о предстоящей военной кампании были, пожалуй, более основательными, чем мысли о походе против поляков и французов, не являвшимися, как это выяснилось, настоящими противниками. Скрытое в глубине души и многими не осознаваемое влечение на Восток являлось более изысканным средством для поднятия в известной степени необходимого энтузиазма, чем напыщенные фразы о необходимости борьбы с большевистской мировой революцией. Позднее немецкая пропаганда в отношении русских соответствующим образом перестроилась и вместо примирения стала призывать к их уничтожению.
22 июня 1941 года в половине третьего утра я получил приказ перехватить курьера на дороге между городами Сокаль и Кристинополь[5], поскольку ночью наша рота заняла передовые позиции и местоположение командного пункта изменилось. В эти минуты стал заниматься новый день. Вначале ярким светом осветились парящие высоко в небе облака. Затем в глубокой ночной черноте начали расползаться серые сумерки, прорезаемые солнечными лучами. В нескольких сотнях метров справа от нас стали просматриваться заросли кустарника и группы деревьев, окаймлявшие русло реки Буг. Над гладью воды висели клочья тумана. В предыдущие две недели днем и ночью мы часто продирались через изломанные ивы к берегу. Извилистый Буг был здесь не очень глубоким. Вода, отдающая в черноту, была чистой, а ширина реки составляла около 15 метров. Время от времени просматривались водовороты. Попасть в такой омут с явно выраженными границами было опасно для жизни.
Увязая на перекатах, через Буг на небольших деревянных повозках вброд пытались перебираться евреи, бегущие из генерал-губернаторства[6]. Русские встречали их выстрелами. Наши солдаты передавали друг другу различные истории, ставшие здесь обычным делом. В частности, о том, как один полковник с целью проведения рекогносцировки местности прогуливался по берегу реки, переодевшись в форму таможенника, о том, как русские пытаются очистить пограничную полосу от местного гражданского населения и т. п. Параллельно реке они установили обращенные в нашу сторону большие лицевые панели из циновок и мешковины, какими укрывают футбольные поля от различных пичужек. Нам ничего не оставалось, как смеяться над подобными мероприятиями. Неужели русские ослепли и оглохли?
6
Генерал-губернаторство (1939–1945) – административно-территориальное образование на территории Польши, оккупированной в 1939 году нацистской Германией.