В 1667 г. началось знаменитое десятилетнее «Соловецкое сидение», причиной которого было неповиновение монахов соборному постановлению по исправлению церковных книг. Конфликт, расколовший в те годы всю Русскую православную церковь из-за несогласия с реформами патриарха Никона, в Соловецкой обители достиг апогея — вооруженного противостояния монахов и представителей центральной церковной и государственной власти. 1670 монахов заперлись за неприступными стенами обители и приготовили имевшиеся артиллерийские орудия к ее защите. Пушек, пищалей и дробовиков в монастыре насчитывалось около 80, кроме этого в распоряжении восставших было несколько десятков фузей, самострелов и других ружей[88]. Любые увещевания и требования осажденными отвергались.
Для осады монастыря во главе вооруженного отряда был послан стряпчий Игнатий Волохов. Он не смел штурмовать монастырь — ему было указано щадить обитель, и он в течение четырех лет обеспечивал ее блокаду летом с Заяцкого острова, а зимой — из Сумского острога. Вместе с ним в блокаде монастыря участвовали и 100 двинских стрельцов[89]. Учитывая, что плотной блокады не было, осажденные на вооруженных монастырских судах выходили в море на ловлю рыбы. Однажды, в 1670 г. мятежникам не повезло, 38 человек были взяты в плен стрельцами и отправлены в Сумской острог, где содержались в заточении[90].
По истечении четырех лет службы на Севере в 1672 г. И. Волохова отозвали в Москву, а на его место во главе тысячного отряда был направлен стрелецкий голова Клементий Иевлев. Он существенно ограничил свободу блокируемых. Переместив свой лагерь на Большой Соловецкий остров, он сделал невозможным подвоз продовольствия, отобрал у монахов рабочий скот и рыболовные снасти, выжег постройки, находившиеся вне монастырских стен. Однако и это не сломило строптивых монахов. Спустя два года из-за случившейся болезни и из-за жалоб от притесняемых им крестьян К. Иевлев отбыл в Москву[91].
Дальнейшая осада была возложена на воеводу стольника князя Ивана Мещеринова, который, усилив войско несколькими сотнями стрельцов, начал действовать по всем правилам военного искусства. Построив вокруг Соловецкой крепости земляные брустверы и 13 батарей, он подвел шанцы к самой монастырской ограде и начал регулярный артобстрел обители. Любая вылазка монахов за пределы крепости завершалась неудачей. Осада не прекращалась и зимой. 23 декабря 1676 г. штурм крепости завершился неудачей.
Еще в ноябре в стане осаждавших появился перебежчик — монах Феоктист, который сообщил, что монастырь может быть взят без кровопролития через тайный ход под белой башней. Для этого надо только отбить у оборонявших калитку, что и удалось сделать, хотя и не с первой попытки, 22 января. Первым проник в монастырь отряд под командованием майора Келена, который открыл Святые ворота, через которые вошел с главными силами воевода И. Мещеринов. Монахи, оказывавшее вооруженное сопротивление стрельцам, ворвавшимся в крепость, были убиты или позже казнены. Не примирившиеся с никоновскими нововведениями были сосланы в Кольский и Пустозерский остроги, остальные, покорившиеся Святой церкви и царю были прощены и оставлены в монастыре[92]. Так завершилось самое длительное монастырское восстание в истории православной церкви.
В годы мятежа монастырское хозяйство исправно обеспечивало хлебом стрельцов, блокировавших, а затем и штурмовавших обитель. Кроме этого за счет монастырских средств оплачивалась перевозка на поморских судах к монастырским стенам войск, осадных орудий и боеприпасов. Понесенные расходы за эти 10 лет (3000 четвертей ржи) были возмещены монастырю в Архангельске в 1694 г. после первого посещения обители Петром I[93].
После успокоения бунта в течение года в монастыре оставались 350 стрельцов под командой стольника и воеводы князя Владимира Андреевича Волконского и дьяка Алмаза Чистого, которые при отъезде передали монастырь в ведение архимандрита Макария[94].
88
РГАДА. Ф. 1201. Оп. 2. Д. 1707. Л. 311–311 об. (в деле приведены сведения на начало XVIII в.).
92
Его же. Географическое, историческое и статистическое описание… Ч. 1. 160–162; Его же. Летописец Соловецкий… С. 74–75.