Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в.

В лице магистра Вольтуса фон Герзе правительство Новгорода встретило человека, готового пойти навстречу его планам. Вольтус фон Герзе принадлежал к числу тех деятелей Ордена, которые являлись особенно рьяными сторонниками борьбы с Русью[526]. Еще в марте 1471 г. он присылал в Псков посольство с требованием отказаться («отступиться») в пользу Ордена от территории за Красным Городком[527] — псковским пригородом, построенным в 1464 г. на р. Синей; псковичи это требование отклонили[528]. Теперь, в августе 1471 г., обращение новгородцев с просьбой о помощи давало магистру удобный повод для вмешательства в русские дела. Свое отношение к просьбе новгородцев Вольтус фон Герзе выразил так: «Мы думаем, что для блага нашего Ордена и Ливонии не следует их оставлять без помощи, ибо если Новгород будет покорен московским королем и псковичами и покорен таким образом, что московский король станет, да хранит бог от этого, неограниченным господином Новгорода, тогда… господину рижскому архиепископу, господину епископу дерптскому и нашему Ордену в Ливонии воды и земли, которые псковичи у нас отняли во время доброго мира и до сих пор удерживают за собой,[529] не только никогда не возвратить, но нам следует ожидать все больших нападений и притеснений. Нам кажется также, что если они таким образом объединятся, то мы попадем в тяжелое положение и должны будем с ними заключить мир по их воле и отказаться от всего, что псковичи отняли у нашего Ордена и других господ, или вести войну против всех них, что для нас будет очень тяжело»[530]. Боязнь объединения русских земель под единой властью, стремление помешать этому объединению — вот те мотивы, которыми руководствовался ливонский магистр, излагая великому магистру свое мнение о необходимости оказания помощи Новгороду.

Но дать новгородцам сразу положительный ответ магистр счел нецелесообразным. В Новгород были отправлены его послы, которым надлежало получить от новгородских властей подтверждение их просьбы и предложить им прислать своих представителей на съезд на р. Нарову 8 сентября для окончательного решения вопроса. Магистр тем временем собирался обсудить предложение новгородцев с рижским архиепископом и дерптским и эзельским епископами, а также с рыцарством Гаррии и Вирландии. «Если новгородцы согласятся, — писал магистр, — подтвердить предложенные условия приложением печатей и крестоцелованием и если названные ливонские прелаты и рыцарство нашего Ордена в Гаррии и Вирландии их одобрят и посоветуют так поступить, то мы не сможем уклониться и начнется война». В заключение ливонский магистр просил великого магистра прислать помощь — 300–400 лошадей и сколько возможно пеших воинов[531]. Орден, таким образом, готовился к войне с Москвой и Псковом, чтобы помешать подчинению Новгорода великокняжеской власти. Так боязнь новгородского боярства потерять свои привилегии и страх Ордена перед усилением внешнеполитического могущества Руси привели новгородское правительство и руководство Ордена к сближению, направленному против великого князя Московского.

Однако до оформления новгородско-ливонского военного союза, направленного против Москвы, дело не дошло, так как 11 августа 1471 г. между Иваном III и новгородским правительством был подписан мирный договор, предрешивший по существу вхождение Новгорода в состав великого княжества Московского. Но весьма возможно, что между Новгородом и Орденом была достигнута договоренность о продлении действия Нарвского договора еще на 10 лет. На эту мысль наводит отсутствие известий о каких-либо конфликтах между Новгородом и Ливонией вплоть до 1480 г.

526

Seraphim Е. Geschichte Liv-, Est- und Kurlands von der «Aussegelung» des Landes bis zur Einverleibung in das russische Reich, Bd. I. Reval, 1897, S. 271–272; Stavenhagen О. Johann Wolthus von Herse (1470–1471), Meister d. Deutschen Orden zu Livland. — Mitteilungen aus dem Gebiete der Geschichte Liv-, Est- und Kurlands, Bd. XVII. Riga, 1900, S. 1–96.

527

К. Штерн справедливо считает, что «за Красным Городком» означало, с псковской точки зрения, «к югу от Красного Городка» (Stern С. Livlands Ostgrenze im Mittelalter vom Peipus bis zur Düna, S. 237–238).

528

ПІІІЛ, c. 174–175.

529

К. Штерн считает, что в этом письме речь идет о захваченной псковичами в 60-х — начале 70-х годов ливонской территории к югу от Псковского озера. В доказательство он приводит известие псковской летописи о постройке в 1462 г. псковичами городка Володимерца (ПІЛ, с. 62; Володимерец К. Штерн локализует на месте деревни Городец, расположенной в нескольких верстах западнее ручья Опочна, по которому, по мнению К. Штерна, проходила граница между Псковской землей и Рижским архиепископством) и рассмотренное нами известие той же летописи о требовании в 1471 г. магистра псковичам отказаться от территории за Красным Городком (Stern С. Livlands Ostgrenze. S. 230, 231 und Anm. 1, S. 237–238). По поводу аргументации К. Штерна можно заметить следующее: 1) известный исследователь русских крепостей северо-западной Руси П. А. Раппопорт Володимерец, построенный псковичами в 1464 г., идентифицирует с городком Володимерцом, расположенным к востоку от Острова (Раппопорт П. А. Очерки по истории военного зодчества северо-восточной и северо-западной Руси X–XV вв. — МИА, № 105, 1961, с. 197 и рис. 132); 2) земля за Красным Городком принадлежала Ордену, согласно его точке зрения, псковичи же считали ее своей (ПІІІЛ, с. 174–175). Мы полагаем, что поскольку по поводу локализации Володимерца в литературе существуют различные мнения и поскольку по вопросу о принадлежности территории за Красным Городком в русских и ливонских источниках высказываются прямо противоположные точки зрения, постольку правильнее будет, не становясь ни на псковскую, — ни на ливонскую точку зрения, считать эти пограничные районы спорными, на которые претендовали обе стороны.

530

LUB, Bd. XII, № 840, S. 478–479.

531

Там же.