Интересна статья «о Русском конце в Дерпте». Как мы уже неоднократно указывали, Дерпт являлся одним из центров русской торговли в Ливонии. В городе было русское население, сосредоточенное в «Русском конце». Иван III на протяжении всего своего княжения проявлял неизменное внимание к судьбам русских в Дерпте. Во всех договорах, заключенных с Ливонией во время правления Ивана III (начиная с договора 1463 г. между Псковом и Дерптским епископством), всегда помещалась статья, обязывающая ливонские власти Русский конец и русские церкви в Дерите «держать по старине» и «не обидеть»[648]. Поскольку Дерпт являлся членом Ганзейского союза, аналогичное обязательство Иван III хотел получить и от Ганзы.
Большое значение имела и статья «о свободе, которую новгородцы должны иметь в Нарве». Она содержала перечень «свобод» — льготных условий, которыми новгородцы должны были пользоваться в Нарве. Раскрыть эти условия нам опять помогает договор с Орденом 1481 г. Согласно договору, в случае, если новгородец совершил торговую сделку в Нарве на реке и взял у немца из его бусы товар прямо в свою ладью, нарвские власти не должны были с этой сделки взимать пошлину. Пошлины с новгородцев не взимались и в том случае, если они, направляясь в другие ливонские города, в Нарве перегружали свои товары на телеги. Далее, весовщики в Нарве не должны были, как это, по-видимому, имело место раньше, «колупать» в свою пользу взвешиваемый новгородский воск: «колупать», и то «мало», могли лишь купцы, покупавшие воск; капь для взвешивания воска должна была соответствовать новгородской. Внимание правительства Ивана III к условиям торговли новгородских купцов в Нарве было обусловлено особой ролью Нарвы в русской внешней торговле. По договору 1481 г. Иван III добился согласия Ордена на создание условий, благоприятствующих дальнейшему развитию торговли новгородцев в Нарве. Во время русско-ганзейских переговоров 1487 г. он хотел, по-видимому, получить подтверждение этих условий от Ганзы.
О содержании статьи, лаконично названной «о магистре», мы можем только догадываться. Может быть, учитывая опыт войны с Орденом 1480–1481 гг., когда Ганза по просьбе магистра помогала Ордену в войне против Новгорода и Пскова, Иван III этой статьей добивался от Ганзы обязательства в случае русско-ливонских конфликтов не оказывать помощи Ордену. Намек на это мы находим в отчете послов Дерпта и Ревеля. Излагая переговоры, которые велись после предъявления русскими перечня желаемых ими статей, послы отмечают, что наместник великого князя интересовался тем, как будут вести себя города, если у великого князя возникнет вражда с магистром[649].
Помимо требований, которые содержались в перечне русских статей, приведенных в отчете послов Дерпта и Ревеля, в ходе переговоров русской стороной было выдвинуто, по-видимому, еще одно требование — о принятии ганзейскими городами на себя ответственности за ограбления новгородских купцов на море. Послы Дерпта и Ревеля в своем отчете об этом требовании не упоминают, но в договоре с Ганзой 1487 г. мы находим специальную статью об ответственности Ганзы за несчастья, случавшиеся с новгородцами на море. Поскольку требование о принятии Ганзой на себя такой ответственности выдвигалось русской стороной уже с 20-х годов XV в., постольку мы вправе предположить, что оно фигурировало и во время переговоров 1487 г., но почему-то в отчет ганзейских послов не попало.
Мы подробно остановились на статьях, предложенных русской стороной во время переговоров с Ганзой в 1487 г., потому, что в этих статьях получили яркое отражение цели политики Ивана III в отношении Ганзы. В его политике можно проследить две линии. Одна была направлена на изменение порядка торговли между новгородцами и ганзейцами в Новгороде с целью ликвидации привилегий ганзейцев в торговле солью, медом, сельдью, сукнами и обеспечения для новгородцев справедливых условий торговли; здесь великокняжеская власть лишь повторяла требования Новгорода времени его независимости. Другая линия торговой политики Ивана III заключалась в содействии развитию русской торговли за рубежом, и в этом отношении великокняжеская программа была гораздо шире новгородской. Помимо требования «чистого пути» за море, неоднократно выдвигавшегося Новгородом в XV в., великокняжеская власть предъявляла много новых требований, касающихся торговли русских в Ливонии.
Факт обращения русского правительства с требованиями, касающимися торговли русских в Ливонии, к Ганзейскому союзу является весьма симптоматичным. Он свидетельствует о возникновении в 80-х годах XV в. у русского правительства тенденции рассматривать в вопросах, относящихся к торговле русских в Ливонии, Ганзу и Ливонию как единое целое и соответственно сближать свою ганзейскую политику с ливонской. Эта тенденция объясняется, на наш взгляд, двумя обстоятельствами. Наиболее важное заключалось в развитии русской торговли в Ливонии. Мы уже отмечали, что по ряду причин новгородцам выгоднее было совершать торговые сделки в ливонских городах, нежели торговать с ганзейцами у себя в Новгороде. И это побуждало новгородцев активно посещать ливонские города. О размахе, который получила торговля русских купцов в Ливонии во второй половине XV в., свидетельствует один очень интересный документ. В 1476 г. ганзейские города, собравшиеся на съезд в Любеке, писали ливонскому магистру, что русские купцы, «вопреки старым обычаям», посещали теперь не только крупные центры Ливонии, но и маленькие города; что во время своих поездок по Ливонии они пользовались не предназначенными для этого главными дорогами, а различными обходными путями, благодаря чему хорошо узнали страну; что, вопреки «старине», они вели в ливонских городах торговлю с местным населением — «не немцами». Пугая магистра ущербом, который все это может принести стране и купечеству, представители городов просили, «чтобы такая необычная торговля в необычных городах русских с ненемцами была прекращена и чтобы это соблюдалось и им не разрешалось бы больше, чем исстари»[650]. Вследствие такого развития русской торговли в Ливонии в XV в. центр западной торговли России из Новгорода все больше перемещался в ливонские города. Отсюда то значение, которое приобрели в русско-ганзейских отношениях вопросы торговли русских в Ливонии. Другим обстоятельством, побуждавшим великокняжеское правительство сближать свою ганзейскую политику с ливонской, являлось своеобразие юридического положения ливонских городов. Расположенные на землях Ордена и епископов, ливонские города находились в зависимости от них; в то же время, будучи членами Ганзейского союза, они должны были подчиняться его постановлениям. Двойное подчинение ливонских городов побуждало русское правительство добиваться гарантии в отношении торговли русских в Ливонии и от ливонских ландесгерров, и от Ганзы.
648
В договоре Новгорода с Орденом 1493 г. и в договорах Новгорода и Пскова с Орденом 1503 г. статья о русских церквах и конце в Дерпте заменена статьей об обязательстве ливонских властей оберегать русские церкви во всех ливонских городах.