По сравнению со статьей М. Н. Белова более взвешенной и основательной выглядит работа Г. К. Бабушкиной, опубликованная в те же годы в рамках подготовки кандидатской диссертации. Автор уже традиционно трактовала главную причину походов как постоянное нарушение мира Крымом, не совсем обоснованно рассуждая о возможности заключения ханом союза со Швецией и Польшей. Причину неудачи походов она видела в природных условиях, прежде всего в степном пожаре 1687 г. и в плохой подготовке Голицыным всего предприятия. В духе общей линии советской исторической науки она подчеркнула и отказ союзников — Польши и Австрии (последняя, на самом деле, не имела официального соглашения с Россией) — от выполнения своих обязательств. Традиционным является и общий вывод, сформулированный в виде распространенного в советской историографии утверждения, что, предпринимая походы, Голицын пытался «осуществить назревшую задачу борьбы с турецкой опасностью»[26].
Примерно также, то есть предельно обще (ликвидация угрозы России и Украине со стороны Крымского ханства), была сформулирована основная причина Крымских походов и в текстах советских специалистов по внешней политике России раннего Нового времени А. Н. Мальцева и И. Б. Грекова. Они также подчеркивали, что походы оказали существенную помощь «союзникам» России по Священной лиге. Совместный раздел Грекова и Мальцева в «Очерках истории СССР» подводил своего рода черту под разработками советской историографии в отношении событий 1687–1689 гг. В нем констатировалось, что завоевание Крыма оказалось сложной задачей, но одновременно подчеркивалось важное международное значение Крымских походов[27].
В новейшей российской историографии (после 1991 г.) обозначенную проблематику напрямую затрагивают в своих работах А. С. Лавров и В. А. Артамонов. Первый автор, учитывая основную направленность его монографии (политическая борьба в 1682–1689 гг.), описывает историю Крымских походов как необходимый, но второстепенный сюжет. В связи с этим исследователь не пытается выяснить военно-стратегические цели походов. Он констатирует неудачу первого похода, называет второй «бесславным», а переговоры с крымцами под Перекопом в 1687 г. по каким-то причинам объявляет «тайными». Историк пишет о них на основе лишь показаний капитана Филиппа Сапогова от 30 августа 1689 г., но почему-то опускает все остальные свидетельства участников переговоров, которые также опубликованы в третьем томе «Розыскных дел о Федоре Шакловитом и его сообщниках». Лавров не совсем точно реконструирует обсуждавшиеся на них условия, по свидетельствам иностранцев И. Давида и де ла Невилля, проигнорировав официальную отписку Голицына с сообщением о переговорах, опубликованную Н. Г. Устряловым[28].
Наиболее объективными и научно обоснованными на сегодняшний момент являются оценки Крымских кампаний В. В. Голицына, данные В. А. Артамоновым. Он отметил, что при подготовке первого похода были допущены серьезные просчеты: не намечено промежуточных баз (это все же не совсем так), не проведено учений. При этом ученый подчеркивает высокий потенциал русской мобилизационной системы. Справедливым стоит считать его замечание, что одна из ошибок Голицына состояла в отказе от атаки на османские крепости на Днепре. Второй поход, с точки зрения В. А. Артамонова, был вынужденной платой правительства Софьи за мир с Польшей 1686 г. Оценивая его, автор, пожалуй, впервые сформулировал цели, которые хотело достигнуть правительство на минимальном уровне: заставить Крымское ханство отказаться от поминок и набегов. Важным, но заслуживающим конкретизации, стало также наблюдение, что экспедиции Голицына мало чем помогли Священной лиге[29].
Помимо В. А. Артамонова, из современных исследователей, чьи труды значимы для изучения истории Крымских походов, следует выделить А. П. Богданова. Его работы помогают получить представление о формах и содержании пропаганды русского правительства, призванной сформировать представление о военных акциях России у союзников по антиосманской коалиции. Кроме того, они содержат ряд интересных наблюдений о том, как воспринимало Крымские походы само русское общество[30]. Следует, однако, с осторожностью относиться к попыткам проецирования этих публицистических оценок на реальный ход военно-политических событий. В отличие от своих коллег, Богданов считал, что отряды «царственной печати оберегателя» (В. В. Голицына) смогли полностью выполнить в 1689 г. задачу блокады Крыма: «Политическая цель похода была достигнута: хан молил о милости и обещал “покориться под державу великих государей”»[31]. Последнее не находит подтверждения ни в дипломатических документах, ни в материалах Разряда.
26
27
28
30